По крышке люка бешено барабанят снизу.

– Открой! Открой, черт возьми! – неистовствует Замора.

– А может, ты и сам злоумышляешь против меня, Дэнни, – произносит Джимми неожиданно спокойным и тихим рассудительным тоном. – После того как я обошелся с твоим отцом.

Сердце Дэнни пропускает очередной удар:

– Что… что ты имеешь в виду?

– Это ведь я испортил замки его дурацкой водной камеры. Поставил чертового умника на место. Он чуть не потоп. Лили была для него слишком хороша. Она любила меня, Дэнни. Меня!

Он с глухим стуком вонзает кинжал в доски пола рядом с собой. «К черту гипноз, – думает Дэнни, – Пожалуй, пора проявить хоть какую-то инициативу. Сбить его с ног, вышибить засов…»

Но воспоминание о стальной хватке еще обжигает болью плечи. Да и потом – это же шанс. Шанс хоть что-то выяснить, пока остальные не выломали люк. Тайна так близко. Если удастся сохранять спокойствие…

Дэнни снова пробует выровнять голос:

– Джимми, я не сделаю тебе ничего плохого. Обещаю.

Иллюзионист смотрит на него немигающим взглядом. Горящие темным огнем глаза под тяжелыми веками на миг впиваются в глаза Дэнни. Может, это и есть шанс? Дэнни поднимает указательный палец, стараясь, чтобы он не дрожал, и медленно тянет его ко лбу Джимми. Тот машинально следит за пальцем глазами…

– Только тебе надо расслабиться. Расслабиться. Тогда я тебе помогу. Обещаю. Что бы ни случилось, мы все уладим, со всем разберемся. Я всего лишь хочу тебя кое о чем спросить.

«Но как я отреагирую, если Джимми скажет, что да, это он устроил пожар, это он убил маму и папу? Если окажется, что я стою лицом к лицу с убийцей моих родителей?..»

На секунду он теряет сосредоточенность и уверенность в себе, и Джимми мгновенно приходит в себя

– Пфф! – он нетерпеливо выдувает воздух сквозь сжатые губы. – Тупица! Где тебе загипнотизировать доктора Забвение!

– Ну ладно. Ладно! Тогда скажи мне сам, начистоту. Зачем – зачем – ты поджег наш фургон?

Джимми отшатывается, лицо его прорезают еще более глубокие морщины.

– Поджег?! Я?! Ты о чем? Я бы ни в жизнь не причинил Лили зла!

– А может, тебе приказали. Может, «Сорок Девять»? Центр?..

В эту секунду со стороны люка раздается душераздирающий треск, и засов вылетает, оторвавшись от дерева.

Джимми кричит – пронзительно и тонко, как пикирующая на добычу сова, – и бросается вперед. Сверкает нож. Дэнни закрывает голову руками, готовясь отражать неминуемый удар. Однако Джимми проносится мимо него, на ходу сбив с ног. Дэнни катится по полу и, извернувшись, видит, как в люк залезает Аки. Джимми снова кричит и швыряет в японского гимнаста масляную лампу. Вокруг люка взметывается вихрь брызг масла и пламени. Аки отшатывается, прикрывая лицо:

– Аррргх! Проклятье!

В прыгающих неровных отсветах Дэнни видит, как Джимми торопливо скользит меж паутиной в темноту.

– Это Джимми! – кричит мальчик. – Я за ним!

Не дожидаясь ответа, он бросается в погоню, пригибая голову, чтобы не удариться о низкие балки. Так близко к истине! Он не позволит ей снова ускользнуть! Джимми точно собирался что-то рассказать.

В мерцающих оранжеватых отсветах мальчик видит, как бывший товарищ по труппе убегает куда-то вперед – и скрывается в темноте. Низко нависающая крыша чердака с годами просела, а света тут, считай, уже и нет, так что Дэнни приходится пробираться вперед на ощупь, выставив одну руку перед собой, а вторую подняв над головой, чтобы не налететь на балку. Аки – а теперь к нему присоединился и Дарко – сзади зовет его по имени, но мальчик что есть сил спешит вперед, весь подобравшись для схватки, напрягая зрение в поисках малейшего просвета, малейшего намека на движение.

Оглянувшись, он видит, как пламя лижет дерево вокруг люка, озаряя силуэты его друзей, пытающихся сбить огонь одеялом. Но Дэнни тут же снова устремляется вперед, туда, где воздух загустел от пыли многих десятилетий и слоев паутины. Туда, откуда доносится шарканье ног убегающего Джимми.

– Я просто хочу поговорить с тобой! – кричит Дэнни, но в следующий миг влетает головой в деревянную балку. От удара у него искры из глаз сыплются. Невольно присев, он потирает голову, теряя драгоценные секунды. Ему померещилось – или чуть впереди, справа, замаячил какой-то смутный проблеск? Дыра в крыше или другой выход? Далеко ли тянется этот чердак? По ощущениям, он гораздо больше самого дома.

Снова выставив перед собой руку, мальчик опять движется вперед, только уже осторожнее, и внезапно упирается пальцами в шероховатую кирпичную стену. Справа вроде бы есть какой-то проход. «Дальний конец дома, – думает он. – Западное крыло».

Внезапный вихрь движения, лихорадочный скрежет, скрип – совсем рядом. Джимми в каких-нибудь нескольких метрах – в темноте различимы призрачные очертания его фигуры. Взгромоздившись на ящик, он панически шарит руками по потолку, силясь выдавить плитки. Дэнни подбирается для прыжка – и бросается вперед, протягивая обе руки, чтобы ухватить Джимми за ноги точно в регби.

И тут – жуткое ощущение.

Он готов к тому, что Джимми вместе с ним рухнет на пол, готов к схватке, готов уворачиваться от зазубренного кинжала – но не готов к тому, что доска пола под ногой вдруг окажется мягкой, поддастся от легкого прикосновения. Он оступается и проваливается сквозь перекрытия. Слышится треск, и – совершенно неожиданно – Дэнни вместе с большим куском потолка летит вниз, в кромешную тьму.

Падение длится не дольше секунды, но кажется, что времени проходит намного больше. Мальчик отчаянно дергается, сучит руками и ногами, пытаясь собраться и надеясь только, что падает не на парадную лестницу. А потом тяжело ударяется обо что-то, распластавшись на спине среди обломков прогнивших досок и бог весть чего еще. Ну и падение! Чуть дух не вышибло!

На лицо Дэнни оседает побелка и густая кирпичная пыль. А где-то над головой, уже довольно далеко, слышится быстро затихающий торопливый шелест: Джимми спешит прочь, унося с собой свое безумие, страхи и тайны.

А потом – тишина.

Так близко, так мучительно близко!

Дэнни несколько секунд лежит на полу, проклиная злополучное невезение, которое вывело на ненадежный участок потолка именно его, а не Джимми. «Вот вам и доказательство, что папа был не прав, – думает он. – Иногда мы сами кузнецы своей удачи – но иногда просто наступаем не туда, куда надо». Он осторожно втягивает в себя воздух, проверяет, двигаются ли руки и ноги, ждет, пока в голове прояснится, а сердце чуть замедлит бег.

Джимми не в себе – это яснее ясного. Но что означали его причитания «он тут, он тут»? Ни дать ни взять персонаж фильма ужасов, клоуны любили смотреть их по вечерам после представлений. При воспоминании о страхе, застывшем в глазах Джимми, Дэнни передергивается. А что еще удивительней – он, похоже, искренне изумился, когда Дэнни обвинил его в поджоге. Лицо иллюзиониста на краткий миг прояснилось, и он стал похож на прежнего Джимми. Совсем нормальным – по крайней мере, по своим прежним нормам, по нормам «Мистериума».