А это значит, что на Терре-ноль сейчас полно народа. Причем контрактников. И еще это значит, что через еще какой-то портал заходят оппоненты этих контрактников. В не меньшем количестве…

– Странно, – вдруг сказала Берта. – В тюрьме вполне сносно кормят. Когда была война, мы…

– Я знаю, – тут же кивнул Фэб. – Давайте лучше посмотрим.

Конвой откровенно скучал. Если он и обращал внимание на то, что говорят пленники, то вида о том, что заинтересован, не подавал. Охраны было шесть человек, Фэб подумал, что эта охрана – скорее дань традиции, потому что его, даже со скованными руками, шесть человек не удержали бы. Но про это Фэб решил пока что молчать, ему не хотелось торопить события.

Через час прибыла научная группа – пятеро хмурых мужиков с аппаратурой, причем какой-то новой, даже Берта не смогла узнать ни одного прибора. Старший этой научной группы, низкорослый, угрюмый, с совершенно непроницаемым лицом человек средних лет, принялся отдавать указания.

– Первая пара – рауф и вот эта женщина, – тычок пальцем в сторону Джессики. – Вторая пара – рауф и вторая женщина. Третья пара – обе женщины. Четвертый этап – все трое. Поехали, у нас времени час всего лишь. Живо, живо!

– Что нужно делать? – Фэб вышел вперед, Джессика тоже.

– Сейчас выведем координатную сетку, будете ходить по сетке. Больше ничего.

Фэб кивнул.

Следующий час они, сменяясь, перемещались в пределах площадки, повинуясь указаниям ученых. Берта успела рассмотреть все изменения, которые тут произошли за время их отсутствия, и почувствовала, что у неё начинает противно посасывать под ложечкой. Несанкционированно пройти портал теперь не представлялось возможным. Теперь тут работало всё. И «сеть», которую было видно невооруженным глазом, и периметр, и еще куча всего. На границе портала стояло сейчас целых два «вихря», и от этого Берте стало совсем уже худо. Сунься сейчас кто в портал, «вихри» от этого кого-то мокрое место оставят. Она один раз видела, как работает «вихрь» – схлопывая пространство, словно в месте его срабатывания мир на долю секунды сжимается в одну точку. После срабатывания в том месте не осталось ничего живого и неживого. Только перетертая в пыль земля…

«Хороши бы мы были, если бы сунулись в портал при такой защите, – думала Берта. – Мокрого места бы не осталось. Значит, правда. Нас действительно выпустили тогда. Выпустили, чтобы вернуть вот так… сейчас».

Ливийская активаторная колонна включения противофазы портала сейчас стояла под кожухом, который был способен перенести удар того же «вихря». Когда они бежали с Терры-ноль, кожуха не было. Да и вообще ничего не было, не считая сильно опоздавшего отряда охраны[1]. Ну, постреляли, причем, как теперь понимала Берта, в воздух, не иначе. Потому что даже этот отряд сумел бы десять раз их убить…

«Как бы подойти поближе к колонне, – Берта всматривалась в координатную сетку, которую сейчас ученые проецировали на портал. – Нет, не получится. Маршрут мне дают другой. Жаль».

Через час ученые принялись спешно собираться – время уже заканчивалось. Действительно, вскоре ворота открылись, и всем было приказано чуть ли не бегом отправляться восвояси: через пять минут через портал пойдет очередной отряд. Конвой и ученые подхватили аппаратуру и резво повыскакивали за ворота, благо что до ворот было метров двадцать.

– Успели, – констатировал удовлетворенно старший. – Так. На днях снимаем следующий. И, это, попросите, чтобы вам жратву с собой дали. Там целый день придется провести. А жрать нечего.

– Где? – не поняла Джессика.

– В Симеиз летим, на вашу точку, – отозвался старший.

– Летим? – Джессика удивилась, Берта тоже.

– Ну да, – пожал плечами старший. – Сейчас разрешают ботам летать над территорией. Не на местном же хламе…

– Но ведь был пакт, который запрещал такие полеты, – удивилась Берта.

– Был да сплыл, – хмыкнул старший. – Всё, до послезавтра.

* * *

– Фэб, ты что-то почувствовал? – спросила Берта, когда катер шел по реке обратно, к городу.

Фэб задумался. Опустил голову. Берта поняла, что спросила зря – не нужно было этого делать. Потому что Фэбу от её вопроса, кажется, не по себе.

– Да, – ответил Фэб после минутного молчания. – Ит.

Берта замерла.

– Не могу объяснить, – Фэб прикрыл глаза. – Это пока что для меня… слишком остро. То, что он говорил и что говорили все вы… Это было ничем, если сравнивать. Понимаешь?

Берта кивнула. Джессика подсела к ним поближе.

– Не расстраивайся, – попросила она. – Фэб, правда. Не расстраивайся так, не надо.

– Я бы рад, но не могу. – Фэб всё еще сидел, закрыв глаза, неподвижно. – Господи, какая дикая боль. Я всегда знал, что он меня любит. Но я не думал, что до такой степени.

– Знаешь, словами всего объяснить очень часто не получается, – Берта тоже пододвинулась поближе. – Но…

– Бертик, нас вообще-то слушают, – напомнила Джессика.

– Плевать. Ничего нового они сейчас не услышат. Так вот, словами объяснить невозможно, но – на мой взгляд – это метод.

– Что – метод? – не понял Фэб. Джессика удивленно вскинула брови.

– Вот так жить – метод. Священный метод: жить любовью. Ставить всё прочее на второе место, потому что первое место в душе уже занято. Понимаете?

Джессика призадумалась.

– А ведь верно, – сказала она наконец. – Да, ты права. Это действительно священный метод. Знаете, я почему-то верю, что это нас спасет. Не знаю, почему, но верю. Глупо?

– Нет, – Фэб отрицательно покачал головой. – Совсем не глупо, девочка. Наоборот, мудро.

Впереди был город, и день, который предстояло прожить, и новые испытания…

– В этой тюрьме очень здоровая и правильная еда. – Фэб открыл глаза и улыбнулся. – Я всегда говорил, что вареные овощи и перловая каша способствуют правильному обмену веществ, а пониженное содержание жиров полезно для печени. Кто со мной согласен?

– Все!.. – Джессика и Берта расхохотались.

– Побыстрее бы в тюрьму. – Берта вытерла рукавом выступившие от смеха слёзы. – А то очень кушать хочется.

«Альтея» – Сосновый Бор

Адский калейдоскоп

Несколько дней их не трогали.

Они снова оказались на «Альтее», снова им были разрешены любые перемещения по кораблю, снова стали приходить в гости то Илья, то Руби, то Дослав, которым тоже было совершенно нечем заняться; снова Ит стал просить Илью «поучить чем-нибудь», и снова Кир стал по ночам загонять всех спать – безделье оказалось чревато прежде всего тем, что изматывало хуже любой работы. Неизвестность тяготила, а времени, чтобы о чем-то думать и этим трепать себе нервы всё больше и больше, сейчас было в избытке.