Огден, как помнил Фэб, терпеть не мог рауф. Даже к нэгаши или луури он относился лучше, чем к «котам», и очень любил повторять, что люди – это высшая раса, которая стоит над другими расами. Большинство втихую посмеивались над его откровениями, и никто не принимал их тогда всерьез.

Ну что ж, человек.

Кот будет играть с тобой.

Но ты, кажется, за давностью лет подзабыл, что кот работал заместителем куратора кластера еще тогда, когда ты, человек, сказал своё первое «уа», и знает больше тебя про все эти игры, и ничего не забыл.

Например, своды законов.

Берегись, человек.

Ты начал играть не с тем котом.

* * *

– Для того чтобы я мог куда-то поехать, вам придется снять меня с «химии», – пожал плечами Фэб. – Не боитесь, Огден? А вдруг я убегу?

Огден рассмеялся.

– Не убежите. Потому что знаете: ваши котятки сейчас у меня в руках, и…

– И работают, как я полагаю, на проект «Азимут», – закончил за него Фэб. – Огден, подумайте. Я ничего не теряю. Я и сейчас могу уйти в любой момент, и ваши люди меня остановить не сумеют.

– Вы не уйдете, Фэб. – Огден покачал головой. – Пока остается хоть какой-то шанс, вы не уйдете.

– Зачем тогда эти угрозы? – Фэб, склонив голову к плечу, наблюдал за Огденом. – Вы непоследовательны, мальчик. Но что-то раньше я не замечал за вами подобной импульсивности. Что, сроки поджимают? Придется перед кем-то держать ответ?

– Гарай подождет, – отмахнулся Огден.

– Я говорил не о Гарае.

– Кроме Гарая, надо мной никого нет.

– Я вам не верю. – Фэб покачал головой. – Что-что, а врать у вас всегда получалось плохо.

– И «Молот» подождет тоже. – Огден отвернулся. – Про сроки вы отчасти правы, Фэб. Они действительно хотят результата. Но, кажется, я попался ровно в ту же ловушку, в которую попала в свое время группа Ри.

– В какую же? – удивился Фэб. Удивился совершенно искренне.

– Я не знаю, что будет, если эта хрень заработает! В свое время я требовал ответа от Ри, а теперь этот же ответ требуют от меня, – Огден невесело рассмеялся. – Ученых у нас… тьма. – Он махнул рукой. – Версий – тоже тьма. Вероятным ответом на часть вопросов станет успешная экспедиция, но лишь на часть и лишь вероятным.

– А зачем вам нужно уничтожать Русский Сонм? – невзначай поинтересовался Фэб, усаживаясь поудобнее. – Чем он вам так мешает?

– Ох… Я попробую объяснить, Фэб, но, боюсь, вы слишком предвзяты, чтобы понять.

– Я попытаюсь, – пообещал Фэб.

– Скажем так, это дополнительная надструктура, которой никто не управляет, и вот что происходит в результате…

Всем известно, что такое Сеть и что делают в этой Сети Барды и Сэфес. Обитаемые миры собираются в двенадцатеричные построения, в сиуры, в дублирующие друг друга гексы, связанные через логические узлы. Миры подбираются по принципу максимальной толерантности их эгрегоров друг другу. Цивилизации появляются, живут, исчезают; Вселенная, вся Вселенная, идет бесконечным кругом жизни; кругом, полным тайн и загадок, но всё равно логичным и правильным, потому что практически всё поддается объяснению.

Кроме Сонма.

Во-первых, неизвестно, по какому принципу на некоторых планетах появляются Осколки Сонма. Где-то появляются, где-то не появляются, и вычислить закономерность невозможно.

Во-вторых, зоны, где Сонм силен и превалирует, ведут себя… немного иначе. Не так, как им положено себя вести.

– Ну уж и не так, – возразил Фэб. – Они ведут себя совершенно обычно. Уж простите, но как Встречающий я более чем в курсе.

– Нет, не обычно, – отрезал Огден. – Они…

Они, пусть и очень медленно, смещают вектор развития.

– О чем вы? – удивился Фэб. – Сонм существует миллионы лет, и никакой вектор за это время не был смещен.

– Был.

В этих зонах, с осколками, происходит постепенное замещение, объяснил Огден. Уменьшается количество Белых миров, не зонированных. Идет, пусть и медленно, сокращение общего числа войн; увеличивается количество так называемых «высоких» цивилизаций, от седьмого до девятого уровня.

– И что в этом плохого? – искренне удивился Фэб.

– Вы можете дослушать или нет?! Так вот. После того, как кластер, в котором это происходит, подходит к точке «деления», то есть распада, Белых миров после него остается немного меньше, чем должно быть.

– То есть?

– Разрушаются планетарные системы, понимаете? Они не выходят на следующий круг, – объяснил Огден. – Они… они погибают.

Фэб молчал, стараясь осмыслить то, что сейчас сказал Огден.

Что такое планетарная система? Это некая материальная точка, это звезда-даритель, это планеты, три или четыре из которых могут нести жизнь, это – цикл, потому что, например, на одной и той же планете цивилизаций может быть несколько сотен. Или тысяч. Идущих друг за другом, последовательно, непрерывно.

«Я понял, чего он боится, – вдруг сообразил Фэб. – И – нет. Они не погибают, как считает Огден. Они… уходят дальше. Выходят из ловушки нашего материального существования и идут дальше, отправляются куда-то еще. Но ему этого не объяснить. Так вот что имел в виду Ит тогда, после того как решил эту задачу. «Они хотят уничтожить Русский Сонм». Правильно, конечно, они хотят его уничтожить – ведь у них между пальцев просачиваются те, кого они, казалось бы, крепко держали в руках. Выходят – и идут дальше, своей дорогой. Без возврата сюда».

– И что вас смущает, Огден? – спросил Фэб, с минуту помолчав. – Только то, что это не вписывается в вашу модель?

– Мы хотим сохранить мировой порядок, – глаза Огдена нехорошо сузились. – Мы хотим, чтобы соблюдались законы…

– И для этого вы их в таком количестве нарушаете? – ехидно поинтересовался Фэб.

– Я ничего не нарушал.

– Да ну. Нарушали, и не раз. Но мы поговорим про это позже. А сейчас… что от меня требуется?

– Работать в порталах. Как – мы объясним.

– Ладно, – Фэб покладисто покивал. – Тогда снимайте «химию».

«Химия» – это была гарантия того, что Фэб не удерет при первой же возможности. В кровь вводился состав, который оставался нейтральным только в пределах определенной зоны – там, где работал портативный «охранник». Портативный – это было слабо сказано. «Охранник» представлял собой объект размером с маковое зерно и неизвестно где находящийся. Слабенькое излучение, которое он давал, держало состав нейтральным, но если Фэб выйдет за пределы действия «охранника», он умрет в долю секунды: сначала мгновенно разрушатся все эритроциты, а потом расплавятся клетки мозга.

– Снимем завтра, – пообещал Огден. – Я вас хоть в чем-то убедил, Фэб?