их поднимать. И, гордо проигнорировав его «щедрый» жест, быстрым шагом двинулась в сторону, где был припаркован её несменяемый транспорт.

— Ну и дура! — прозвучало ей в спину.

Такой оскорбительный выкрик не мог остаться безнаказанным. Ведь молчание — признак согласия.

— Не стыдно девушек грабить? — в ответ прокричала она.

— Я не грабил, я одолжил, — поправил воришка. Край свободной футболки нависал над поясом джинсов. Куртку «с чужого плеча» распахивал ветер. Он был не самым опасным противником. Но вполне мог её обезвредить! И поэтому Таня не торопилась «разоружаться».

— Ты украл их! — настойчиво возразила она.

— Ну, допустим, украл. Ну и что? — хмыкнул он раздраженно.

— Ну и что? — опешила Таня. Вспоминая, на какую позорную авантюру её подтолкнула эта утрата.

— Я караулил тут несколько дней, между прочим, — произнёс он с упрёком.

— Какой сознательный вор, — похвалила она.

На лице у парнишки появилась скучающая гримаса. В прошлый раз она не успела его рассмотреть. А теперь явными стали его бакенбарды и выступающий лоб, с бороздой, оставленной мотоциклетным шлемом.

— Я не вор! — упорствовал он.

— Ты мелкий воришка, — ответила Таня, коверкая голосом буквы.

Купюры жалобно бились под тяжестью серого камня. Взывали о помощи, сиротливо сгибая свои помятые уголки. И хотя она имела полное право забрать их, но почему-то не захотела.

— Эй, Русалочка! — окликнул он, когда Таня опять повернулась спиной. — А можно один вопрос?

Она запретила себе останавливаться. Но любопытство возобладало.

— Один! — утвердительно бросила через плечо.

Он помолчал, выбирая, какой предпочесть. И вполголоса поинтересовался:

— Родимое пятно у тебя на животе. Ты в курсе, что оно похоже на полумесяц?

Таня обернулась к нему. Она машинально прикрыла ладонью живот. То место чуть ниже пупка, где красовалось искомая метка. И на секунду опять показалось, что она стоит перед ним, «в чём мать родила». Пряча свою наготу в растопыренных пальцах. Сквозь которые можно увидеть не только родимое пятнышко, но и лобок.

— Да пошёл ты, — только и смогла выдавить Таня.

— Я комплимент хотел сделать, — обиделся он. Ветер трепал непослушные волосы. Завершая, оставленный шлемом бардак.

— Отстань от меня! — она пригрозила булыжником.

Парень вздохнул с сожалением:

— Ну, ты и зануда!

Он махнул на неё рукой и отправился прочь.

— Забери свои деньги! — крикнула Таня в его стремительно удаляющуюся спину.

Он сделал жест, повествующий о своём нежелании их забирать. Таня ответила тем же, но он, к сожалению, не увидел. Ловко взобравшись по отвесному склону, «недоделанный Маугли» оказался у самого края обрыва. Он громко свистнул, и прикорнувшая было, чайка тревожно забила крыльями. Спустя мгновение его силуэт затерялся между худеньких сосен.

Таня замерла в нерешительности. Воришка ушёл, а вот деньги остались! Выждав пару минут, она подошла. Даже навскидку было понятно, что здесь только треть. «Ну, так и есть», — вздохнула она, пересчитав. Хотя уже и не думала, что когда-нибудь сможет вернуть их.

Глава 9

Велик ждал её у другого края обрыва, куда сама Таня взобралась не без труда. Напялив рюкзак, она развернула колеса в обратную сторону. Ещё раз поглядела с горы на темнеющий пляж. Солнце, сегодня надежно укрытое тучами, лишь иногда посылало сквозь ватные полчища свои закатные всполохи. Нужно было успеть вернуться домой засветло! И она, оттолкнувшись, устремила свой «звездолёт» прочь из соснового бора.

Миновав сложный участок, Таня сделала передышку. Она глотнула воды и поправила рыжий кокон волос. Тропа упиралась в бетонку. И теперь можно было, расслабившись, топить потихоньку в сторону их «рабочего городка». По бокам возвышались столетние кроны деревьев. Сосны здесь уступали свою пальму первенства клёнам, чья резная листва украшала лесную подстилку. И в осеннее время Таня привозила домой пылающие огненным жаром букеты.

Она ехала, наслаждаясь прохладой чистейшего воздуха. Машины здесь проезжали редко. И тем спокойнее было катиться по узкой дороге. Но рёв мотора, возникший где-то вдали, нарастал. Поначалу Таня старалась не думать о том, что он совсем не похож на автомобильный.

Это ревел мотоцикл! И перед мысленным взором опять появилось лицо незнакомца. Хулиганские брови вразлёт, а на лбу след, оставленный шлемом. Таня втопила, упираясь ногами в педали! Но, как бы она ни старалась, он очень скоро догнал её. Пронесся мимо, обдав волной горячего воздуха, и скрылся за поворотом.

«Пронесло», — подумала Таня, и ослабила натиск, покатившись с горы по инерции. Дорога резко вильнула! И каким же было её удивление, когда, свернув, она увидела припаркованный на обочине мотоцикл. Самого наездника не было видно. Вероятно, он отправился в лес по нужде? И Таня, пользуясь этим, спокойно проехала мимо. Дорога опять, на манер серпантина, уходила в сторону. И спустя пару минут беззаботной езды, послышался рёв мотоцикла. Он промчался, оставив её позади.

Таня сбавила скорость. «Скатертью дорога», — огрызнулась она, и повела свой медлительный транспорт вдоль обочины. Напевая под нос, она с лёгкостью преодолела ещё пару крутых поворотов. И в изумлении остановилась, когда за одним из таких различила знакомый уже силуэт. На сей раз доморощенный «всадник» сидел верхом на своём «жеребце», готовый в любую секунду пришпорить его.

— Что ты делаешь? — когда они поравнялись, воскликнула Таня.

— Провожаю тебя, — заявил он и поправил свой шлем. Тот и правда, был слегка тесноват.

— Мне не нужны провожатые! — Таня гордо промчалась мимо него на своём старом велике.

— Ты в курсе, что здесь встречаются дикие звери? — крикнул он вслед.

Она оглянулась презрительно:

— Пока что я встретила только тебя!

Он рассмеялся и, обогнав её, уточнил:

— А разве я не похож на опасного хищника?

Таня сдержала смешок.

— Ну, максимум, кролик, — съязвила она.

— Почему? — уточнил он с обидой.

— Потому, что такой же трусливый! — ответила Таня, обрадованная тем, что сумела задеть его.

Под лёгким уклоном он покатился с ней рядом, не включая мотор. Было трудно понять его возраст! Он мог быть ровесником Тани, ещё не перешагнувшим двадцатилетний рубеж. Но с таким же успехом мог быть старше её лет на пять. Лицо его ещё не успело утратить присущую юности категоричность. То хмурое, то весёлое, но всегда неизменно живое, оно реагировало, улавливая малейшие перемены в её настроении. Вот и сейчас в глубине его тёмных глаз забрезжил лучик надежды. В ответ на улыбку, которую Таня прикрыла рукой.

— Меня Дима зовут, а тебя?

— Не твоё дело! — сказала она, демонстрируя невозмутимость.

— Тогда я буду звать тебя Русалочка, — произнёс он, смакуя последнее слово.

Они добрались до поворота, за которым уже начинались жилые дома. Таня спе́шилась, давая понять, что оставшийся отрезок пути желает преодолеть в