В словах лиры было столько искренней грусти, что мне стало жаль ее.

— А если я разочарую вас? — спросила из любопытства.

— Этого не будет. К тому же больше, чем мой собственный сын ты меня точно не разочаруешь, — криво усмехнулась старуха, поставив нефритовое изящное изделие на блюдце. — Но запомни. В первую очередь ты исполняешь долг перед своим сердцем и ничем иным. Так в твоей жизни будет меньше сожалений.

— Я запомню ваши слова, — улыбнулась ей и немного расслабившись, решила попробовать чай, который оказался невероятно вкусным.

Заметив мою реакцию, лира понимающе кивнула.

— Годвих готовит отменный чай и закуски.

С этим не поспоришь. Закуски оказались такими же превосходными.

— Давай насладимся чаепитием, а после я подготовлю для тебя комнату.

— Это лишнее. Я сняла комнату на постоялом дворе мадам Уны в пригороде Элишир, — возразила ей.

— Глупости, милая! Это твой дом! Позволь мне провести с тобой как можно больше времени, перед тем как ты уедешь в академию.

Забавно. Кажется, новоиспеченная бабуля уже все решила и мой отказ сродни чему-то невозможному. А смотрит такими печальными глазками, что одновременно и раздражает, потому что вокруг пальца обвела и жалко, потому что в голосе действительно неподдельная горечь. Она слишком старается загладить вину сына и слишком плохо это скрывает.

— Мне нужно забрать свои вещи, — сдалась я.

— Не волнуйся! — тут же оживилась драконица. — Я отправлю за ними слуг.

Спорить не стала, себе дороже.

— Если не возражаешь, завтра мы снимем с тебя мерки и закажем необходимые наряды. Нужно столько подготовить к твоему отъезду.

— Я…

— Прекрасно! — не дали мне договорить. — У меня не было возможности делать подарки внукам, не хочу упускать такой возможности сейчас. К сожалению у нас мало времени, но не переживай, все заказы я пришлю в академию.

— Лира Бэлимор…

— Прошу, дорогая, называй меня бабушкой! Если хочешь, можешь обращаться просто по имени Ирмона. И давай отбросим этот занудный этикет, — засмеялась лира.

— Б-бабушка, я благодарна вам… тебе, — быстро исправилась под напористым взглядом драконицы, — но…

— Я слишком назойлива? — поникла она, состроив такое печальное выражение, что у меня нервно дернулось веко.

— Что вы, я с радостью приму от вас один наряд, если он не будет розового цвета и сшит из одних кружев, — подчеркнуто вежливо ответила.

— Конечно-конечно! Никакого розового цвета и кружев!

Врет она не очень убедительно.

— Лира… бабушка, — в очередной раз поправила себя. — Лэр Бэлимор женат? — решила я сменить тему и заодно утолить любопытство.

— Да, — сухо ответила она.

Очевидно, бабуля не слишком-то жалует супругу сына.

— И наследники есть? — осторожно продолжила я.

— Единственная наследница сейчас сидит напротив меня, — отрезала Ирмона. — У Марим есть сын Лимьен от первого брака, он старше тебя на два года, но общих детей с Трэилом у них нет.

Вот как. Если бы она родила снова, Лимьена стали бы притеснять, ведь он не крови рода Сальторн. Не хотела видеть, как стравливают ее детей? Но неужели лэр Бэлимор не желал собственных наследников?

— Боги его знают, что творится в голове этого мальчишки, — пробормотала драконица и явно не для меня, а скорее просто мысли вслух и вдруг опомнившись, добавила: — Тебе не стоит переживать ни о Марим, ни о Лимьене.

Стоит. Еще как стоит! Согласна я стать частью семьи или нет, для нее я угроза. Незаконнорожденная дочь супруга. Позор. И единственная наследница крови.

Говорят, помяни черта и он тут как тут. В моем случае тут как тут появилась Марим. Двустворчатые двери гостиной распахнулись, и на пороге возникла элегантная блондинка в светло-изумрудном платье с золотой вышивкой. Алые губы сложились в тонкую линию, холодный взгляд голубых глаз мазнул по мне, что сопроводило за собой брезгливое выражение.

— Матушка, я же просила вас не нанимать слуг среди темных. Тьмой смердит у самых ворот, — наморщила носик светлая, да еще и перчаткой отмахнулась, будто меня могло от этого ветром сдуть.

Но у нее сильная магия. Мой эфир еле уловим, я старательно его скрываю, а она все равно сходу почувствовала.

— Побойся богов Марим, называть наследницу рода Сальторн служанкой!

От резких слов в лоб остолбенела не только я, но и светлая. Ох и зря я заранее не попросила бабушку сохранить эту данность в тайне хотя бы временно.

Например, пока не окончу академию, если все же решусь на это. А теперь глядя в не просто холодный, а ледяной взгляд супруги лэра Бэлимора, моя темная душенька подсказывает, что как бы мне дожить до момента поступления.

— Привела с улицы побродяжку и выдаешь за дочь своего сына?! Вижу, ты совсем тронулась умом, Ирмона! — зашипела Марим.

От всей элегантности дамочки остался только яд.

— Следи за языком, Марим. Ты говоришь с главой рода, — послышался позади рассерженный голос лэра Бэлимора.

Блондинка сжала кулаки, сомкнутые губы побелели, в глазах плескалась с трудом сдерживаемая ярость.

— Окажись ты на моем месте Трэил, как бы реагировал?! — воскликнула светлая.

— Подбирая выражения, — мрачно изрек он.

— Тогда не соизволишь ли объяснить, что здесь, к Проклятым богам, происходит?

Наверняка Марим прилагала немало усилий, чтобы не разгромить здесь все до основания. Белое пламя так и полыхало в глазах, а энергия так вибрировала в воздухе, что протяни руку и коснешься без усилий.

— Зайди в мой кабинет, обсудим все наедине.

Дважды Марим просить не пришлось, она фурией промчалась мимо нас и скрылась за дверью гостиной. Я же поднялась на ноги, посмотрела на лэра Бэлимора, но тот отвел взгляд и обратился к бабушке.

— Что ты решила?

— Я отправлю Арэю в академию Истоков.

Он ничего не ответил, и возражать явно не собирался, просто кивнул и развернулся к двери.

— Лэр Бэлимор, я… — окликнула его и запнулась.

Я? А что я собиралась сказать? Что ни на что не претендую? Что не собираюсь разрушать его семью? Что появилась здесь совершенно не ради мести? Что мне ему сказать?

— Нет, ничего, — стушевалась я.

— Тебе подготовили комнату в восточном крыле. Поговорим позже… Арэя. Сейчас отдыхай.

С этими словами лэр Бэлимор ушел вслед за Марим, а у меня сердце почему-то неприятно кольнуло.

— Бабушка, если ты не возражаешь, я бы хотела отдохнуть. Здесь слишком много света… Он причиняет боль, — последнюю фразу я сказала так тихо, что не была уверена, озвучила ли я ее или произнесла одними губами.