Она это сделала. Кейт отстранилась от Алекса и вздернула подбородок. Алекс нахмурился, глядя на нее из-под насупленных бровей. Она тоже нахмурилась. Лучше бы он не судил ее.

Она опытная женщина, не дебютантка вроде Грейс. Если бы Грейс совершила нечто подобное, это было бы постыдно. Грейс — девственница, молодая и цветущая, а она, Кейт, совсем другое дело.

Грейс. Надо бы пойти поискать ее. Девочке не следовало выходить в парк с этим щеголем.

Но она, Кейт, хотела прийти сюда, в беседку. Очень хотелось вернуться в то волшебное время, когда она была молода и влюблена.

Нет, она настоящая идиотка, на плечах у нее не голова, а кочан капусты.

— Многим ли мужчинам вы делали такое предложение, леди Оксбери?

Это было как пощечина. Как он мог подумать такое?

Все потому, что он ее, в сущности, совсем мало знает. Всего два месяца во время лондонского сезона они встречались несколько раз на светских приемах — с тех пор прошло двадцать три года. Тогда она была ребенком, теперь она взрослая женщина. Разве он может всерьез судить о ней?

— Это вас не касается, мистер Уилтон.

— Я весьма разборчив в своих интимных связях, леди Оксбери.

Теперь уже ей стоило дать ему пощечину. Отказаться от своего приглашения. Ей не нужен в постели такой осел.

Она открыла было рот, чтобы сказать ему именно это, но слова не шли с языка.

Неприятная правда заключалась в том, что она хотела его с того самого дня, как поцеловалась с ним в этом парке в один из дней своего первого сезона в Лондоне. Она хотела его в свою первую брачную ночь, после того как лорд Оксбери, выполнив свои супружеские обязанности, удалился к себе в спальню. Она грезила о нем по ночам, а иногда и во время завтрака, глядя на то, как Оксбери читает газету и поглощает тосты и почки под соусом. Кейт ни за что не призналась бы в этом, но она нередко воображала, что это он, а не Оксбери, когда муж лежал с нею в постели, изо всех сил стараясь, чтобы она зачала ему наследника.

Она хорошо относилась к Оксбери и старалась быть ему хорошей женой. У нее не было ни одного любовника, но была ли она по-настоящему верна Оксбери?

Нет, не была. В сердце своем не была.

Довольно! Год назад ее муж умер. Никто не осудит ее, если она обзаведется любовником, никто, кроме мистера Праведника Уилтона. Наконец она получила возможность узнать, как это будет, если в постели с ней окажется Алекс, а не Оксбери.

Она подумала, что это было бы хорошо. Она никогда не испытывала таких необычайных ощущений, которые пробудил в ней Алекс этим вечером. Это было нечто большее, чем поцелуи, хотя до сих пор она не знала таких поцелуев. Где он научился такому искусству? Ведь он не состоял в браке.

— Так вы говорите, что разборчивы, мистер Уилтон? В таком случае у меня есть все основания полагать, что, с тех пор как мы с вами раньше встречались, у вас было гораздо больше женщин, чем у меня мужчин.

Он покраснел? Или ей показалось в полутьме беседки?

— Это совсем другое дело. Я мужчина.

Что верно, то верно. Считается, что женщины должны закрывать глаза на грешки мужчин. Если бы Алекс был ее мужем — Кейт постаралась не обращать внимания на то, какую душевную боль вызвала у нее эта мысль, — она избрала бы иной путь. Но он не был ее мужем, и позволил себе упрекнуть ее в грехе, которому предавался сам, в этом нет сомнения. Бесчисленное количество раз.

— А я вдова, мистер Уилтон. — Она не смотрела на него, чтобы не видеть выражение его лица. — И считаю, что могу вести себя, как мне заблагорассудится. Но если вас не интересует мое предложение, то говорить больше не о чем. Прошу вас, забудьте, что я затронула эту тему.

Ей нечего стыдиться. Он не знал, каково это — чувствовать себя в полном одиночестве. У нее нет мужа, нет детей, нет дома в истинном смысле этого слова. Кейт судорожно сглотнула. Но нет никакого смысла сетовать на то, чего нельзя изменить.

Нет, мистеру Уилтону ее не понять. Он мужчина, и этим все сказано. Он хозяин своей судьбы. Может вступить в брак, а может остаться холостяком. Он владелец имения.

— С вашего позволения я вернусь в бальный зал, — сказала Кейт. — Я пренебрегла своими обязанностями. Надо посмотреть, вернулась ли Грейс.

Этот глупец, этот заносчивый петух словно прирос к месту, уставившись на нее. Ладно, она сама найдет дорогу в бальный зал, если он не желает ее сопровождать.

— Вы извините меня, мистер Уилтон? Я уверена, вы поймете меня правильно, если я скажу вам, что наши возможные будущие встречи должны ограничиваться вежливым взаимным приветствием, не более того. Все, что мы должны были сказать друг другу, сказано, и ничто не помешает нашему дальнейшему пребыванию в Лондоне.

Кейт невероятно гордилась собой. Она произнесла свою речь, не расплакавшись, даже без дрожи в голосе. Она попыталась пройти мимо Алекса.

Он удержал ее, крепко взяв под руку.

— Леди Оксбери. — Он сделал паузу. Кейт не видела выражения его лица — оно оставалось в тени. — Кейт. Прошу прощения. Я не хотел вас обидеть.

Она сердито фыркнула — не смогла удержаться. За кого он ее принимает? За дурочку?

— Нет, — сказал он. — Я просто был изумлен.

Ладно, это она может понять… Она и сама была изумлена. Даже вообразить не могла, что осмелится произнести нечто подобное.

— Хорошо. Я принимаю ваше извинение. А теперь, будьте любезны, проводите меня в бальный зал.

Он отвернулся. Лунный свет обрисовал его профиль, и Кейт увидела, что Алекс стиснул зубы. Он не двинулся с места и не отпустил Кейт.

О чем он думает? Не собирается же он удерживать ее в беседке, пока их не отыщет Грейё? И как она, Кейт, объяснит свое пребывание в столь уединенном месте? Она должна немедленно вернуться в дом.

Кейт открыла рот, намереваясь потребовать, чтобы он отпустил ее, но в эту минуту Алекс повернулся к ней.

— Кейт.

Голос прозвучал глухо и напряженно.

–. Мистер Уилтон…

— Алекс, прошу вас.

Теперь у него в голосе прозвучала боль.

— Хорошо, Алекс. — Она положила руку ему на предплечье. — Мы должны вернуться в бальный зал.

— Я… можно ли мне… это… — Алекс сделал глубокий вдох и, видимо, собрался с духом. — Если это возможно, я хотел бы принять ваше предложение.

— Мое предложение?

— Да. Я хотел бы… посетить вас. Сегодня вечером. — Ему явно понадобилось некоторое усилие над собой, чтобы выговорить эти слова. — Если можно.

Кейт ощутила неприятный спазм в желудке от нервного возбуждения. Это ее последняя возможность изменить намерение. Надо быть разумной. И осторожной.

Нет, надо быть смелой. Она не последовала в свое время зову сердца, и раскаивалась в этом долгие годы. Она не повторит ошибку.