Я, так и быть, безропотно принимала позицию номер три, потому что толку от меня было немного.

– Спишь? – рыкнула я Аркудову в ухо. Он встрепенулся и захлопал глазами. – А костер почти погас. В тайге и в большой семье, знаешь ли, рекомендуется клювом не щелкать.

Не дожидаясь, пока он мне что-то ответит, я отошла к кроссовкам, пощупала их, уверилась, что они достаточно высохли, и, прыгая на одной ноге, начала надевать. Аркудов без возражений подбросил дрова в костер, уселся обратно. Я наклонилась к нему задом, завязала шнурки – обстоятельно, сперва на правом кроссовке, потом на левом, затем вернулась за курткой.

– Что, не спится, Дианочка? – долетело мне вслед.

– Где Милена?

Ее не было, и судя по всему, уже давно. Так давно, что Мимимишик переполз на ее место и давал храпака. От моего крика он, конечно, проснулся.

– Что вы орете?

– Где Милена?..

Я потерла лицо.

– Сколько времени? – пробормотала я.

– Без пяти час, – глухо отозвался Аркудов. Странно, но он меня расслышал.

– Ты час назад должен был меня разбудить, – проворчал Мимимишик спокойно и так же спокойно сел. – Дерьмо.

– Куда она делась? – спросила я, слабо надеясь, что Мимимишик мог это знать, но он только лениво от меня отмахнулся. Даже в темноте я видела, что он недоволен тем, что его разбудили, и примиряет его с этим лишь то, что в любом случае ему было пора вставать.

– Пошла туда, – он кивнул неопределенно, имея в виду, наверное, вертолет. Я оторопела.

– Ночью? В тайге?

Мимимишик поднялся. Он сам сейчас походил на медведя – рассерженного шатуна, который еще не сообразил, жрать ему тех, кто на расстоянии вытянутой лапы, или нехотя прибить, чтобы не мозолили глаза. Он встряхнулся, потянул шею, расправил мышцы. Мне стало не по себе, мне и без того эти люди не слишком-то нравились.

– Не впервой, – буркнул Мимимишик. – Она деревенская. Леса не боится.

Исчерпывающе. Я обернулась за поддержкой к Аркудову, но он тоже не знал, что сказать. Хватило его на банальность.

– Ложись, Дианочка. Вдвоем будет теплее.

В этом он был, разумеется, прав. Я опустилась на лапник, терзаемая сомнениями. Допустим, Милена найдет вертолет, почему бы и нет, на девочку, которая две трети жизни провела, бегая по грибы, она похожа больше, чем на городского человека. Хотя ее поведение наталкивало на другие мысли – то, как она бродила по поляне, собирала хворост, но было ли это брезгливостью или обычной ленью, наигранным снобизмом? Скорее да, она строила из себя фею, я – городская, я никогда не была в лесу кроме как с фотоаппаратом, с экскурсией, на пленэре, так, чтобы отправиться ночью черт знает куда – да я и отсюда бы никуда не дернулась, что бы эти три, включая Романа, мужика себе ни решили. Жизнь дороже всяких условностей.

Я легла, устроилась поудобнее. Рядом примостился Аркудов, осторожнее, чем мог бы, учитывая его подначки. У него имелись тормоза и границы он не переходил, при всех своих недостатках он был человеком воспитанным и в чем-то тактичным. В наших кругах быстро учишься воспринимать реальность такой, какая она есть, нравятся тебе какие-то ее проявления или же нет, особенно когда дело касается контактов с иностранцами. Творческие люди – они такие, но основная проблема в том, что в бизнесе творческий человек – не суть, а сознательный имидж, люди творческие и не от мира сего в бизнесе вообще не живут: какими нас представляют, такие мы для клиентов и есть. Бить по имиджу – удар ниже пояса, могут ответить, ну а зацепить что-то вроде пола или ориентации – лучше сразу продать аппаратуру и заняться продажей копеечной бытовой техники.

– Черт.

– Что? – я повернула голову.

– Как я мог ее упустить?

– Спать не надо было, Аркудов…

Тоже удар ниже пояса, и в этом я была не права. Меня мало беспокоила конкретно Милена – скорее сам факт, что ее с нами нет.

Аркудов повернулся теперь ко мне, а я, приподняв голову, смотрела, что делает Мимимишик. Поворошил костер и направился к кустам.

– Ты веришь, что она ушла? – спросила я очевидную глупость.

– Не волки же ее съели?

Мы помолчали. Шутки шутками, но жуткое ощущение будто окутывало нас. Аркудова я знаю уже лет двенадцать или даже и больше, и за все это время он не выдал себя ничем… Стоп, нет, поправилась я, он просто самодовольный типчик, нахальный, но безобидный. Навязчивый, как комар, и с самомнением звезды одной роли.

– Хочешь пойти ее поискать?

– Нет, – отрезала я. Бегать по лесу, рискуя собственной жизнью, за какой-то малознакомой девицей я не нанималась. Я была на Милену еще и зла – могла разбудить хотя бы дежурного, предупредить и не устраивать мистический триллер посреди ночи. Если бы она сейчас появилась из леса как ни в чем ни бывало, я бы, наверное, отыгралась на ней за противное чувство сосущего холода где-то в глубине живота.

Я отвернулась и накрылась курткой. Ее не хватало на меня целиком, а мне теперь хотелось закрыться от всего мира. Меня ведь ищут, подумала я. Родители привыкли к тому, что я присылаю им фото, привыкли, что я делюсь впечатлениями. С другой стороны, они знали прекрасно, что связь устойчива не везде, и не особо переживали, если я пропадала на сутки.

– Мне кажется… – дыхание Аркудова обожгло мне ухо.

– Что? – раздраженно прошипела я, не поворачиваясь. – Отвали от меня, если у тебя тут не дело жизни и смерти!

– Вставай, – Аркудов грубо толкнул меня в плечо и поднялся. – Он, – он кивнул на вернувшегося Мимимишика, – будет тут, мы пойдем ее поищем.

– Сдурел? – мне было даже плевать, что теперь я орала. – Куда ты пойдешь с этой поляны? Тут звери, тут беглый зек! Болото!

Громко выдыхая сквозь зубы, я села, кутаясь в куртку. Что сна сегодня не будет, стало понятно, и, может, это и хорошо – под утро мы замерзнем без движения, но силы восстановить за какие-то три часа мне совершенно не удалось. Невыспавшаяся я и в комфортных условиях была очень злая, сейчас меня бесило каждое слово, сказанное пусть и не мне.

– Тихо!

Я открыла было рот, чтобы рявкнуть и на Мимимишика, но поняла, что он неспроста так вытянулся и замер. На какой-то миг он растерял свою полусонную апатию, и передо мной стоял уже не вышедший в тираж бывший бандит, а некто, кого стоило опасаться. Но иллюзия, к счастью, была недолгой.

– Что там? – спросила я, надеясь, что голос звучит с любопытством, а не с испугом. – Зверь?

– Ходит, – неопределенно ответил Мимимишик. Я подтянула к себе ноги, обняла колени руками и уткнулась в них лбом.

Если я отсюда выберусь – когда я отсюда выберусь, куплю путевку в самый старушечий санаторий, плевать, что последний ремонт там делали перед визитом Леонида Ильича, плевать, что там плесень времен Наполеона, еле теплая вода два часа день кому хватит и кровати помнят еще солдат Суворова. Главное, что там будут обычные старики, люди понятные, простые, непритязательные, искренние, и лучше я все эти три недели буду выслушивать устаревшие советы, как мне правильно прожить свою жизнь – мне нужна будет перезагрузка от моего круга. От них слишком много шума и действий, которые не нужны. И информации, в которой нет никакой необходимости. Недоговоренностей. И обмана.