Я заскрипел зубами. Пенкин вряд ли мог услышать странный звук, издаваемый моими челюстями, но все же добавил:

– Не обижайся на старика. Просто она девка опытная. И квалифицированная помощь у нее всегда под рукой.

Еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить Анатолию Николаевичу, я процедил:

– Мне тоже надо набираться опыта.

– Ты прав, Никита. – Он хотел еще что-то добавить, возможно, уже не по делу, но осекся: – Извини, дорогой, тут ко мне пришли. Удачи тебе.

Мне повезло. Разговор с шефом закончился в тот самый момент, когда Валерия в умопомрачительном летнем костюме входила в гостиную. Не сводя с нее восхищенного взгляда, я подумал, что теперь уж точно знаю, как выглядят шикарные женщины в жизни, а не на экране телевизора. Белокурые волосы непослушными завитками ложились на плечи, в маленьких ушах поблескивали бриллиантовые капельки, кобальтовые глаза напоминали о теплой и чистой воде Черного моря.

– Привет, – она поставила на стол корзину, из которой веером торчали листья салата. – Скорее доставайте тарелки. Я специально не стала есть в ресторане, чтобы составить вам компанию. Вы довольны? Сейчас мы с вами накроем королевский стол.

Женщина принялась вытаскивать пластмассовые коробочки, поясняя, что где лежит и какие тарелки наполнять салатами и нарезками. Только унюхав запах жареного мяса со специями, я осознал, как сильно голоден.

– У меня к вам одна просьба, – Валерия насмешливо прищурилась. – Исполните?

Я поклонился:

– Все, что угодно.

– Давайте перейдем на «ты», ладно? А то мне как-то неловко. Мы же с вами друзья, хотя и недавно познакомились.

Я покраснел. Вообще мы, журналисты, народ довольно коммуникабельный и с удовольствием идем на сближение с людьми. Однако Валерия была, как бы это правильнее объяснить, не моего круга. Запросто тыкать такой женщине я не мог.

– Но… Кто вы, а кто я?

Красавица поморщилась:

– Опять двадцать пять! Мы друзья или нет? Впрочем, – ее руки извлекли бутылку «Каберне», – я знаю, как заставить вас согласиться. Мы выпьем на брудершафт. Только не отказывайтесь, а то я подумаю, что неприятна вам.

Пятью минутами позже я уже разливал рубиновый напиток, с волнением думая, действительно ли придется целоваться. Прикосновение ее губ могло свести с ума кого угодно.

– Итак, Никита, – она подняла тонконогую хрустальную рюмку, – за нашу дружбу и сотрудничество.

Я напрасно беспокоился. Наши руки переплелись как-то очень естественно, и последовавший поцелуй был чисто символическим.

– Вот и все, – женщина очень изящно резала мясо. Длинные наманикюренные пальцы являли собою произведение искусства.

– Я могу спросить тебя, Валерия?

Она кивнула:

– Конечно.

– Ты знала Артема Коваленко?

Нарисованные дуги бровей подпрыгнули вверх, но больше на лице не дрогнул ни один мускул:

– Наверное, я знала много людей с такой фамилией. Согласись, она довольно распространена в Украине и даже в России, – она отложила вилку. – Но ты, наверное, имеешь в виду какого-то определенного Коваленко? В таком случае не тяни резину и объясни, почему я должна его знать.

– Ты угадала, – глотнув вина, я, волнуясь в ожидании ответа, даже не подумал предложить тост. – Артем Коваленко – известный киевский журналист и ведущий программы «Хотите – верьте». Недавно мне удалось выяснить: он приезжал в Южноморск, накопал какой-то сенсационный материал, о котором вскользь обмолвился работникам музея, потом позвонил тебе и назначил встречу. Экскурсовод слышала, как парень называл твое имя, – я закрыл ей возможность к отступлению. – На следующий день ты пришла в музей и попросила показать материалы о подпольщиках. – В глазах-озерах ничего не отразилось. – Почему ты скрыла от меня? Почему солгала, что ничего не знаешь о подпольной группе?

Желая услышать правду, я боялся ее. Здесь, в незнакомом, оказавшемся враждебным месте, я обрел друга и не хотел с ним расставаться.

– Все было действительно так, однако я не считала это важным, – женщина виновато улыбнулась. – Видишь ли, я только теперь вспомнила, о чем речь, – она лениво отломила дольку апельсина. – Этот человек звонил мне.

– Ваш разговор очень важен для меня, – я злился из-за ее спокойствия. – Неужели ты этого не поймешь? О чем вы говорили?

– Ни о чем, – огромные ресницы чуть дрогнули. – Он назначил мне встречу в музее, причем даже не объяснил, зачем я ему понадобилась. Я пришла, прождала целый час, чтобы не скучать, попросила музейные документы, но волнение помешало мне вникнуть в их суть. Никакого разговора не состоялось, Никита. Артем, кажется, ты так его назвал, попросту не явился.

– Ты не помнишь, когда это было?

Женщина поправила прическу:

– Новый год уже прошел. Значит, в январе.

Я откинулся на спинку стула. Итак, все совпадало. Беспокоило только одно: почему Артем, назначив встречу, не явился в назначенное время? Если что-то или кто-то помешал предстоящему свиданию, почему не отменил его? Это означало только одно: в роковой январский день Коваленко отправился вовсе не в Киев. Кто-то назначил ему другую встречу, показавшуюся Артему более важной, встречу, ставшую последней в его жизни.

– Ты думаешь, его убили? – Валерия сцепила пальцы. – Но за что? Ты сам говорил: один журналист, кажется, Варнаков, написал целую статью, где недвусмысленно указал на предателя, и его убрали лишь тогда, когда началась раскрутка. А Коваленко еще не успел сказать и двух слов.

– Верно, – встав из-за стола, я подошел к окну. – Хотя как знать?

Открывавшийся из окна пейзаж радовал глаз и согревал душу. Аквамариновое море шептало старую песню. Солнечная дорожка, извиваясь, бежала к горизонту. Одинокая белая яхта плыла на восток. Казалось, никому нет дела до страстей и трагедий. Никому, кроме меня, Валерии и неведомого убийцы. Занятый своими мыслями, я не заметил, как женщина, очутившись рядом, положила на мое плечо прохладную ладошку:

– О чем ты думаешь?

Я повернулся к ней:

– Хочешь узнать, почему убили Коваленко?

Она захлопала ресницами:

– Откуда тебе известно?

– Просто произвел некоторые арифметические действия, – я снова сел за стол. – Сегодня музейный работник Клавдия Федоровна сообщила мне об очень важном документе – второй части дневника Вячеслава Котикова. У учителя была привычка описывать каждый день, анализировать удачи и неудачи. Окажись эта тетрадь в руках человека, умеющего логически мыслить, – и эффект бомбы обеспечен.

Валерия побледнела.

– Значит, он хранился в музее, – высказала она предположение. – Сперва его откопал Коваленко, потом Варнаков. Теперь оба мертвы.

Я покачал головой и вынул из кармана старую тетрадь: