— Ну и псину же ты развел, — Зосим опустился рядом. — Доброму человеку проходу нет.

— Кабы были одни добрые, в кобелях и нужды не было бы. С чем пожаловал, дорогой гость? А это кто с тобой? Постой, не сын ли воеводы?

— Точно! Узнал-таки. Востер еще твой глаз.

Купец довольно фыркнул.

— Не только глаз, ха, ха, — он покосился на Аскольда.

Зосим понял:

— Он тоже мужчиной стал.

— Не на княжне ли?

— Точно.

Купец поднялся. Спустился с крыльца к Аскольду.

— Молодец, парень, — он ударил того по плечу. — Это по-моему. Сказано — сделано. Побился ты за нее изрядно. Чем сильнее борьба, тем глубже любовь. Поверь, молодец, нет ничего дороже. Любое богатство променял бы за свое счастье.

— Полно, купец! — рассмеялся Зосим. — У тебя добра полны короба, вот ты язык и чешешь. А доведись чего — за грош удавишься. Знаю я вашего брата.

Купчина оставил Аскольда, поднялся по ступенькам и остановился напротив Зосима.

— Что ты знаешь? Знаешь ты одно. А заглянул бы сюда, — он ударил ладонью по груди. — Ладно, — махнул он рукой, — зачем пришли? Выкладывайте.

Зосима не пришлось упрашивать:

— Слыхивал, что ты к венграм готовишься?

— Уж не со мной ли собрался? — удивленно посмотрел на него купчина.

— С тобой. Только не я — он. Дело у него неотложное, — Зосим кивнул на Аскольда и добавил: — Расскажи ему.

Рогович слушал внимательно.

— Опасна твоя затея, парень, — заговорил купец, выслушав юношу. — Люди эти коварны. Если половцы почувствуют запах наживы, они ни перед чем не остановятся, чтобы ею завладеть. Они князя тебе за так не отдадут.

Аскольд запротестовал:

— Я не собираюсь им говорить, кто этот мальчик. Мне необходимо узнать, где он, жив ли? А там видно будет.

Путята снисходительно улыбнулся:

— Почему ты думаешь, что малец сам об этом не расскажет?

Купец озадачил Аскольда. Вмешался Зосим:

— Прав Аскольд. Сначала выясним, жив ли Василий, а потом будем решать, что делать.

— Ну что ж, собирайся, — купец потеребил бороду. — Дней через пять выходим. Только уговор: никому ни слова.

— Через пять дней? Я ждать не могу! Пойми меня, Путята, — воскликнул он. — Князь, мальчик, в плену! Он может погибнуть. Ты же отец. Неужели у тебя очерствело сердце? Тогда я пойду один!

Наверное, страсть, с какой были произнесены эти слова, заставила купца как-то по-особенному взглянуть на юношу.

— Эх, была не была — завтра в ночь выступаем. Обозы увязаны, впрягай лошадей да езжай потихоньку. Завтра сходим в церковь, помолимся на дорогу, а ночью тронемся с Богом. Только, чур, никому ни слова.

На прощание купчина напомнил Аскольду:

— Грамоту и деньги ты у князя возьми. Они могут сослужить хорошую службу.

Путята выполнил обещание. На следующую ночь обоз, как только угомонился Чернигов, тронулся в путь. Возглавил движение сам Путята. Рядом с ним ехал уже знакомый Аскольду Иван Шига. Они о чем-то переговаривались, но Аскольд, приотстав, не слушал их разговора. Он погрузился в свои думы: «Где сыскать Буда или Кыргая? Что делать с грамотой князя? Если сразу вручить, он может отправить меня тотчас назад. Просить у хана помощи? Но не навредит ли моя просьба мальчику? Что делать?» Аскольд решил обсудить эту проблему с Путятой.

— А я тоже об этом думаю, — признался тот. — Мне многие знатные половцы знакомы. Можно попросить их. Они не откажут.

— Но не вызовет ли это у них подозрение? — спросил Аскольд.

Купец задумался.

— Ты прав. Все может быть. Этот народец скользкий. А как твой знакомый… Кыргай? Он надежен?

Аскольд пожал плечами и неуверенно произнес:

— Вроде. Но выбирать не приходится. Других я не знаю.

Дорога, если можно было так назвать узкий, меж скал проезд, в этом месте круто пошла вверх. Купец спешился.

— Надо помочь поднять возы, — пояснил он.

Подошли возы. Они поочередно сопровождали их до перевала, изрядно попотев. Когда был поднят последний воз, Аскольд, переводя дух, заметил:

— Ну и дорогу ты избрал, Путята, не доведи Господь.

— А чем она плоха? — купец отер пот. — Зато кому придет в голову, что здесь могут пройти обозы? Так-то, дружок, простая хитрость. Иди я иной дорогой, сколько бы потребовалось дружинников! Князь за них как липку меня ободрал бы. Знаю я их… Да, признаться, и они не всегда спасают. Присядем, переведем дух, — предложил купец, опускаясь на камень.

Рядом с ним скала резко обрывалась. В зияющей пропасти глубоко по дну бежала речушка. Ее журчание, подхваченное эхом, вырывалось наружу, как рык дикого зверя.

— Садись, — показал купец на камень рядом с собой.

Какое-то время он сидел молча, низко опустив крупную косматую голову. Его сильные, мускулистые руки безжизненно повисли на коленях.

— Пора, — сказал Путята и решительно поднялся. — Сейчас будет спуск, а он хуже подъема.

Они догнали обоз, когда дорога начала круто спускаться вниз.

— Эй, Иван, — крикнул купец, — клинь колеса!

— Знаю, — донеслось откуда-то сверху.

Аскольд увидел, что обозники вставляют жерди между спицами.

— А это еще зачем? — полюбопытствовал он.

Купец усмехнулся:

— Бросай свои бранные дела и давай со мной торговлишкой займись. Людей будешь радовать, а я тебя таким премудростям научу, век благодарен будешь.

— Колеса не будут крутиться, и возы легче спускать, так? — козелец сам нашел ключ к разгадке.

— Точно, — подтвердил Путята и пошел вперед, придирчиво оглядывая возы.

Он вернулся к прерванному разговору, когда обоз, после долгих мытарств спуска, очутился наконец на ровной местности, представляющей собой долину, заросшую густым кустарником. Миновав его, обоз вышел на берег небольшого искрящегося озерка. Купец, упав на колени прямо в воду, принялся жадно утолять жажду.

Наконец Путята поднялся. Зачерпнув ладонью воду, брызнул себе на лицо. Заметив, что Аскольд лежит под кустом, подошел к нему и повалился рядом. Он лежал какое-то время молча, потом вдруг сказал:

— Вот что я думаю, Аскольд…

— Ты о чем, Путята? — не понял козелец.

— О тебе. Сделаем так. Ты едешь со мной. В Эндеруме я быстро продаю товар, закупаю оружие, и мы направляемся к хану.

Аскольд живо поднялся:

— Нет, Путята, столько я ждать не могу. Я чувствую, что мы скоро пересечем горы. А там до них рукой подать. Если я у татар не пропал, то и тут как-нибудь постараюсь не угодить им в лапы.