известие, казалось, не произвело на него особого впечатления. Он строго сказал: «Я отвергая прошлого ради любви к Богу. Сейчас мои братья — это те, кто здесь, в монастыре. Других братьев у меня нет».

Однако благодаря вмешательству старца Анании, его терпеливым уговорам, отец Афанасий вынужден был уступить и уделил немного времени свиданию с братом.

Брат, слышавший уже в монастыре доброе об отце Афанасии, был до слез растроган, когда увидел его перед собой.

— Брат мой! Любимый мой брат! Наконец-то я нашел тебя, через столько лет! Когда ты ушел из дома, я был маленьким мальчиком. Мы думали, что навсегда потеряли тебя, — говорил он, не в силах справиться со своими чувствами.

— По предопределению Божиему я должен был идти своим собственным путем. Это значит, что я должен был подчиниться воле Господней и оставить мир, — спокойным голосом ответил отец Афанасий.

Офицер напомнил ему о прошлом — о родителях, о братьях и сестрах, о других родственниках Он говорил ему, что все они думали, когда узнали, что он жив и находится на Горе Афон, о своих страданиях И вот теперь он не мог с ним не встретиться и желает и впредь навещать его.

Однако он онемел, когда услышал, как отец Афанасий своим кротким голосом твердо сказал: «Брат, прошу, пусть это будет первый и последний раз, когда ты меня навещаешь. Для мира я умер».

Услышав эти слова, офицер плакал, как маленький ребенок. Но он был поражен мужеством и твердостью отца Афанасия. Какая сильная душа, какое величие отречения даже от самых любимых своих людей!

«Путь будет так, брат. Я только прошу тебя принять маленький подарок на память обо мне».

«Я приму его. И я буду молиться не переставая, чтобы Бог просветил и спас тебя»

С душевным страданием брат его попрощался с ним и ушел навсегда.

Нашествие саранчи

В деревне Вултиста, расположенной в прибрежной области Пиерия к востоку от Верии, у Григориатской обители было подворье, купленное в 1857 году у некоего турецкого бея. Однажды управляющий, очень обеспокоенный, обратился в монастырь за помощью. Он просил, чтобы ему прислали благочестивого священника и святыни.

Эту низменную часть страны поразило страшное несчастье. Бесчисленные армии саранчи производили невероятное опустошение, они грозили уничтожить буквально все.

Совет братии решил немедленно оказать помощь. Приготовили святые мощи, среди которых были и мощи преподобномученицы Анастасии Римляныни. В монастыре не было более благочестивого иеромонаха, чем отец Афанасий для посылки туда. А он, привыкший к послушанию, простерся ниц пред отцом Игуменом для благословения, помолился, получил благословение от отцов и оправился навстречу стихийному бедствию в деревню.

Когда прибыл отец Афанасий в Вултисту, то почувствовал боль при виде бедствий, причиняемых тучами саранчи. Страдающие жители деревни молили Бога проявить к ним милосердие — другого упования у них не было. Они радостно приветствовали посланника из монастыря, почтительно лобызали святые мощи и руку афонского иеромонаха, который сразу произвел на них большое впечатление.

«Отец, моли Бога, дабы Он совершил чудо,» — слезно просили они.

Медлить было нельзя. Вооруженный силой своей веры, отец Афанасий надел епитрахиль и начал окроплять все святой водой. С ним вместе молились святые, чьи мощи он принес Такое множество раз за свою жизнь он выказывал послушание свое Богу, неужели сейчас Бог не прислушается к его усердным мольбам? В мертвом молчании, которое охватило множество трепещущих христиан, ясно слышался твердый и величественный голос отца Афанасия:

«Не поражай землю,

Ни виноградник, ни сад,

Ни древо, плодоносящее ли, бесплодное ли,

Ни листочек зеленый —

Но уходи, расстанься С нашей землей».

Жители деревни крестились, отец Афанасий обходил поля со святыми мощами.

Люди изнемогали от страха и неведения. Надежда на помощь со Святого Афона была их последней надеждой: что может сделать этот Иеромонах со своими святынями и молитвами? Но очень скоро отчаяние их претворилось в громогласное ликование.

Отец Афанасий продолжал обходить со святыми мощами поля, как вдруг полчища саранчи, словно гонимые какой-то невидимой силой, начали сниматься и улетать прочь. А вскоре после этого море поблизости изменилось до неузнаваемости, засыпанное миллионами утонувшей саранчи. Местность была спасена от ужасного бедствия. Никогда прежде не знали те места такого ликования, слез радости, такого лобзания рук, что последовали за этим.

Но не в силах мы описать то, что происходило несколькими днями позже в гавани Григориатской обители. Братия встречала отца Афанасия блестящей процессией, с небывалым воодушевлением, с кадилами и хоругвями. Они принимали его, словно римляне римского генерала, возвращавшегося с триумфом в Рим после победы над варварами.

И даже сегодня, много десятилетий спустя, отцы вспоминают все еще о том событии со слезами на глазах от избытка чувств.

Игумен

В 1914 году, спустя шесть лет после рукоположения отца Афанасия в иеромонаха, ему предложили место игумена. Этой чести он не слишком обрадовался, но и отказываться не стал.

Его ответ был такой: «Давайте подождем десять лег, а там посмотрим».

Между тем, за исключением своих обычных обязанностей, он также выполнял труд библиотекаря и пек просфоры для Святого Причастия. Это послушание дается обычно монахам, ведущим себя очень внимательно и предупредительно.

Прошли десять лет, и то, что он предвидел, наступило. Хотел он того или нет, но избрали его игуменом. Не переча нимало, он подчинился воле братии, которая была д ля него, что Божия воля.

Отцы все радовались этому: во главе монастыря стал наиболее достойный.

Принимая руководство монастырем, отец Афанасий ясно понимал величину своей ответственности. Теперь, кроме брани о воспитании собственных духа и плоти, он должен был заботиться и о братии. Братия должна была стремиться к совершенной монашеской жизни. Он предчувствовал, какая трудная брань предстоит ему, чтобы выполнить эту задачу.

Он старался добиться того, чтобы быть примером для подражания для всей братии. И добился, «взяв для себя за образец желание подчинения всем,» как говорил Феодор из Кирхуса. Беспечные находили в нем требовательного помощника, а прилежные — соратника. С исключительной добротой принимал он всех отцов и с неослабевающим вниманием выслушивал их мнения, их затруднения. Ответы его были мудры, он умел находить разрешение любых сложных вопросов. Борения, слабости и искушения братии были и его заботой.

Однажды один из монахов, отец И., отказался выполнить послушание. Отец Афанасий ничего не сказал на это. К этому печальному происшествию он отнесся спокойно и терпеливо, и победил.

Едва наступил рассвет, отец И. подошел к нему с раскаянием «Старче, прости меня за то, что я сделал».