В центре зала восседал важный дядечка внушительных размеров. На голове у него была шляпа, а во рту — толстая коричневая палка, которую он все время сосал. Судя по всему, здоровяк был тут главным, потому что он постоянно что-то кричал, заглушая даже большелапых с удочками. В самом конце зала была устроена широкая улица, которая очень напоминала Бродвей в Нью-Йорке.

Важный тип махнул рукой, крикнул «Начали!» — и тут же заиграла музыка. Одновременно из темноты возникло семьдесят три белых пуделихи, которые дружно пели и пританцовывали.

Уже одного этого хватило, чтобы у Билли Виндзора закружилась голова. Раскрыв рот, он смотрел во все глаза на ослепительных красоток. Когда же вспыхнули огни и на высокой лестнице появилась солистка — изящная пуделиха в воздушных розовых одеждах, — Билли и вовсе как будто повредился в рассудке: сначала он осел пыльным мешком на пол и замер с высунутым языком и помутившимся взором, потом вскочил и завилял хвостом как бешеный, потом принялся топтаться на месте, тихонько поскуливая и подвывая, потом опять уселся и вперил взор в прекрасную незнакомку.

— Эй, Билли, ты чего? — испугался Тамино, заметив странное поведение приятеля.

Билли не отзывался. Тяжело дыша, он смотрел на артистку и ни на что не реагировал.

Тамино потянул его легонько за хвост:

— Билли, ты, часом, не заболел?

Билли посмотрел на Тамино стеклянными глазами и снова уставился на розовую фею, которая продолжала неспешно спускаться по лестнице, напевая сладкозвучную мелодию.

— Билли, елки-палки! Да что с тобой, в конце концов?! — рассердился Тамино и встал перед самым носом притихшего пса, загородив ему весь вид на волшебное действо.

Билли посмотрел на друга непонимающими глазами.

— Билли! Ку-ку! Это я, Тамино!

— Ты знаешь, кто это? — мечтательно спросил Билли, выходя из столбняка.

— Нет, — честно признался Тамино.

— Это Одри Пинкпудель, самая прекрасная актриса на свете! Я смотрел все фильмы с ней, все до одного! И вот теперь… Я вижу ее собственными глазами! И знаешь, Тамино, гляжу я на нее, и у меня внутри так всё… Как бы это сказать…

— Ворохается и шурумбурумится, — подсказал Тамино.

— А ты откуда знаешь? — насторожился Билли, подозрительно глядя на Тамино.

— Догадался, — ухмыльнулся Тамино.

— Хм… — Билли явно озадачился.

— Стоп! Стоп! — гаркнул дядька в шляпе, хлопнув в ладоши. — Где пес, с которым Одри должна танцевать?

Все большелапые бросились сновать по площадке с криками: «Пес! Где пес?», «Партнера Одри на выход!», «Подать сюда пса!». Но искомый пес, судя по всему, бесследно исчез. В зале стоял страшный шум, гвалт, ругань. Громче всех кричал важный тип. И вдруг среди всей этой суматохи раздался чей-то мелодичный голос:

— Да вот же он!

Это сказала Одри Пинкпудель. Она стояла на самой нижней ступеньке лестницы и неотрывно смотрела на Билли. Все стихло. Билли оглянулся. Кто же этот счастливчик, который сейчас будет танцевать с самой Одри Пинкпудель?

— Надеюсь, вы мне не откажете? — услышал он заветный голос, прошептавший ему эти слова прямо в ухо.

Билли оторопел. Одри Пинкпудель протянула ему лапу, и ошалевший пес молча, как во сне, пошел за ней на «Бродвей».

Заиграла музыка, и вот они уже закружились в танце, и танцевали так, будто всю жизнь только и ждали этого момента, чтобы слиться в едином движении. Одри не сводила восхищенных глаз со своего ловкого партнера. А Билли… От счастья Билли забыл обо всем на свете.

«Это любовь!» — подумал Тамино, радуясь за друга. Все-таки Билли в Нью-Йорке было довольно одиноко. Не говоря уже о том, что жить с большелапыми и зависеть от них тоже удовольствие ниже среднего.

В этот момент кто-то похлопал Тамино по плечу. Тамино обернулся. Это был Фердинанд.

— Индейцы! Я нашел твоих индейцев! — возбужденно зашептал он Тамино на ухо. — Пошли скорей!

Дважды повторять эту новость Фердинанду не пришлось. Тамино тут же сорвался с места и поспешил за вороном.

Выбравшись из павильона, друзья припустили вприпрыжку. Миновав площадку с громыхайками-птицелетами, загон с гигантскими обезьянами, сухопутную гавань с затонувшими кораблями, они вырулили к тому месту, где стояло не меньше пятидесяти типи, образуя целый лагерь.

Здесь, судя по всему, тоже снимали какой-то фильм. Только сейчас, видимо, был перерыв. Во всяком случае, никто не толкался возле камер, никто не кричал, не бегал и не танцевал — все замерло.

— Я видел тут одного волка, надо его спросить, куда они все подевались. Я сейчас, мигом! — прокаркал Фердинанд и упорхнул.

Тамино пошагал в том направлении, куда полетел Фердинанд. По дороге ему попалось множество разных диковинных предметов: какие-то высоченные деревянные столбы, украшенные страшноватыми резными рожами, нарисованные костры, картонные лошади, странные остороконечные палки, рядом с которыми лежали на земле согнутые дугою прутья, концы которых были связаны тонкими веревками.

В центре лагеря высилось самое большое типи, возле которого сидел старый серый волк и дремал. Почуяв приближение незнакомцев, волк встрепенулся и устремил на них пристальный взгляд.

— Извините, пожалуйста, за беспокойство, — заговорил пингвин. — Меня зовут Тамино, пингвин Тамино, а это мой друг Фердинанд Каркун. Можно вам задать один вопрос?

Волк выслушал Тамино и сказал:

— Меня зовут Танка-Танка, что на языке индейцев означает Волк-Волк. Это имя дал мне много лет тому назад старый вождь племени. Говорят, он назвал меня так за то, что силы у меня с детства было как у двух волков. Задавай свой вопрос, странный чужеземец в красной шапке. Вопросы помогают разобраться в жизни.

— Дело вот в чем, — начал Тамино, поправив свою красную шапку. — У нас на Южном полюсе, откуда я родом, возникли трудности с большелапыми, то есть с людьми. И мне хотелось бы узнать, почему люди и звери не могут поладить друг с другом. У меня есть один знакомый, так вот он мне и посоветовал обратиться с этим вопросом к индейцам, чтобы они мне всё объяснили.

Волк поднялся и подошел к Тамино.

— Твой друг дал тебе верный совет, — сказал он с улыбкой. — Только ты попал не туда.

— Как не туда? — возмутился Фердинанд. — Что значит «не туда»? Да тут, в Голливуде, этих индейцев как… — Тамино пихнул Фердинанда в бок, и ворон замолк.

— Как снега на Южном полюсе, — закончил за него Тамино.

— Скажи лучше честно, что ты просто не знаешь, куда они делись, — пробурчал Фердинанд нахохлившись.

— Скажу тебе одно, черная птица с большим клювом и бойким языком, — невозмутимо ответил волк, — не все то золото, что блестит, и не все то, что похоже на искомое, является тем, что ты хочешь найти.