— Он спас мне жизнь, — ответил за него Шанти.

— Значит, это очень глупый маленький испанец, — проговорил чернобородый, вкладывая свой клинок в ножны. — И как же тебя зовут, дружок? — сладким голосом снова спросил он.

От такой доброты у Абракса по спине побежали мурашки, но все же он твердо назвал свое имя, сохраняя внешне спокойный вид.

— Значит, Абракс… Ты храбрый малый, как я посмотрю. Ну что ж, за твою храбрость я тебе оставляю в награду этот испанский корабль… А себе возьму, пожалуй, только вот эту милую штучку. — С этими словами пират быстро выхватил золотую чашу. — На память о тебе…

Абракс и Шанти застыли в растерянности. Сила была не на их стороне.

— Ну, нам пора домой, — все тем же сладким голосом продолжал Черная Борода, и пираты один за другим поспешили покинуть тонущий галеон. — Счастливо оставаться! — крикнул коварный флибустьер, перепрыгивая на борт своего фрегата. — Не забудь прислать письмишко, Шанти! Расскажешь, как там тебе, на дне морском!

Предводитель джентльменов удачи был доволен: «Неплохо поработали! Галеон уничтожен, и золотишком разжились. Хоть трус Шанти и боялся, что испанцы будут преследовать… «Нельзя, чтобы испанцы обнаружили наш остров…» Да где они, эти испанцы? Тортугу им никогда не обнаружить! А все эти запреты Анне Бонни — сплошные глупости, бабские штучки! И вообще, с какой это стати она командует пиратами? Командовать ловцами удачи должен самый страшный из всех корсаров и флибустьеров на всем белом свете! Самый страшный и самый опасный, самый коварный! От одного имени которого у всех будут трястись поджилки! А кто у нас самый страшный и опасный? Ясное дело, капитан Черная Борода. Значит, хватит цацкаться с этой девкой!» — так думал про себя бородач, и в голове у него постепенно складывался новый коварный план.

Хуан и Карлос изо всех сил налегали на весла, хотя сил у них оставалось не так уж и много. И тем не менее они старательно гребли и гребли, пытаясь взять курс на полуразвалившийся галеон, который медленно, но верно уходил под воду. Упрямая шлюпка не слушалась их и упорно описывала круги, вместо того чтобы двигаться по прямому курсу.

— Медленнее греби, Хуан, — сказал Карлос.

— Да я-то гребу медленно, это ты должен грести быстрее, — сказал Хуан.

— Гребу, гребу!

— Да пошевеливайтесь вы! — вмешался Брабакс. — Не видите, что ли, корабль тонет, а на нем мой друг!

— Мы-то пошевеливаемся, а вот лодка наша ни туды и ни сюды, — внес ясность Карлос.

— Что это за матросы такие! Не умеют толком на веслах ходить! — возмутился Брабакс. — Тоже мне, один едва шевелится как сонная муха, другой тарабанит как бешеный! Понятно, что так мы далеко не уедем, всё будем ползать по кругу!

— Ну ладно, ладно, не ворчи, ретивый ты наш, — попытался успокоить Брабакса Карлос. — Нам и так худо. В горле уж давно все пересохло. И промочить нечем. Всухую много не нагребешь…

— Это точно… Даже глотка воды нет, не говоря о чем другом, — добавил Хуан.

— Может, на галеоне что найдется, — высказал предположение Брабакс, в надежде, что это заставит приятелей поднапрячься.

— Это мысль, — обрадовался Карлос. — Слушай, давай поменяемся местами, может, так пойдет быстрее…

С трудом сохраняя равновесие, друзья поменялись местами и снова принялись грести. Эффект был тот же. Они продолжали двигаться по кругу, но только теперь в другом направлении.

— Да, гребцы из вас никудышные, — горестно вздохнул Брабакс, с тревогой посматривая на галеон.

— А мы и не гребцы. Мы пушечники. Охраняем пушку, — гордо выпятив грудь колесом, сказал Карлос.

— Пушку особого назначения, — уточнил Хуан и почему-то хихикнул.

— Что значит особого назначения? — спросил Брабакс, но не успел получить ответа, потому что в этот момент за бортом раздался какой-то писк, сменившийся затем бульканьем и хрюканьем.

— На помощь! — послышался слабый крик. — Караул! Тонем!

Брабакс оглянулся по сторонам. Никого.

— Да тут мы! — раздалось откуда-то сверху.

Брабакс посмотрел наверх и увидел попугая изрядно потрепанного вида. Он с трудом шевелил крыльями и умоляюще смотрел на Брабакса. Снизу опять что-то пискнуло.

— Этого нам тут только не хватало! — пробурчал Брабакс, разглядев наконец дона Арчимбальдо, которого прибило к самой лодке.

— Возьмите нас к себе, — жалобно попросил дон Арчимбальдо, цепляясь за борт.

— Давайте залезайте, только поживее! — скомандовал Брабакс и протянул капитану руку.

Пыхтя и кряхтя, дон Арчимбальдо залез в лодку и следом за ним приземлился Прадо.

— Благодарим вас, друзья, — с важным видом изрек Прадо. — Как вы себя чувствуете, ваше превосходительство? — спросил он, обращаясь к распластавшемуся на дне лодки дону Арчимбальдо, который в этот момент пытался, лежа на спине, вытряхнуть из башмаков воду.

— Ничего, спасибо, — вежливо ответил тот. — Только вот ноги немного промочил.

Справившись с вытряхиванием, дон Арчимбальдо принял наконец вертикальное положение и обозрел окрестности.

— Так, — деловито сказал он. — Принимаю командование на себя! Взять курс на Испаньолу!

— Какая Испаньола?! — в ужасе закричал Брабакс. — Нет! Курс на галеон!

— Эй ты! Не зарывайся! Кто тут капитан? — повысил голос дон Арчимбальдо, забыв о том, что еще недавно барахтался в воде.

Брабакс понимал, что препираться с толстым капитаном не имеет никакого смысла. Пустая трата времени. А счет времени уже пошел не на минуты, а на секунды. Испанский галеон, вернее, то, что от него осталось, почти уже целиком скрылся под водой. Брабакс притих. Все кончено.

— Мне очень жаль, — откашлявшись, сказал Прадо, который искренне сочувствовал Брабаксу, — но вряд ли мы могли бы спасти вашего друга… Он, наверное, в плену у Черной Бороды… А если нет, то…

Брабакс и сам понимал, что уже ничего нельзя было сделать. Но от этого ему было не легче.

— Не горюй, Испаньола понравится тебе, — попытался отвлечь его от горестных мыслей попугай. — Знаешь, это чудесный остров! Там очень мило. Тепло, красиво… Ты ел когда-нибудь паэлью? Нет? Обязательно надо попробовать! Это так вкусно! М-м-м… Пальчики оближешь!

Прадо зажмурился от удовольствия и как будто забыл, что до райской Испаньолы еще далеко.

— Да, Испаньола — это рай, — подхватил дон Арчимбальдо. — А какие там пляжи! А женщины! Красотки! Закачаешься… И нечего на меня так строго смотреть, Прадо! Я ничего такого особенмого не сказал… Только правду… Мы снимем там фазенду и будем жить себе поживать и горя не знать…