Свет, который неожиданно озарил ночной пейзаж, был совершенно неожиданным и застал солдат врасплох. Глаза, привыкшие уже к глубокой ночной темноте, невольно жмурились. «Рано же еще!» — воскликнул про себя туан, сильнее стискивая поводья растерявшегося и задергавшего головой коня. Щит Лунного Воителя стоял в небе прямо над магической крепостью, точно насмехаясь над планами предводителя. Кто-то за спиной туана выругался шепотом. В жутком бледном свете можно было иголки собирать. Теперь подходить к крепости ближе было бы самоубийством. Солдатам оставалось только одно: положить коней в траву и ждать, пока предательская луна скроется за тучей. Но в эту пору года вероятность появления туч на небе была ничтожной. Туан с ненавистью окинул взглядом однообразно чистое небо. Звезды побледнели, напрасно искал он и то облако, за которым раньше укрывался Воитель. «Магия… Обманы и наваждения. Разрази их гром, — со злостью подумал он. — Проклятье. Даже небо подвластно этим свинским отродьям». Похоже на то, что Господь Молота все-таки отвернулся от своего народа и — о горе! — ласково смотрел на чужаков из-за моря.

Минуты тянулись, как часы. Монотонный треск цикад действовал усыпляюще. Хорошо было бы попросту заснуть тут, в серебряном свете, прямо на пахучей сухой траве. Туан потер веки пальцами. Ему показалось, что очертания приземистой крепости дрожат и размываются. Когда же туан снова открыл глаза, то на секунду у него появилось впечатление, будто он вдруг ослеп. Рядом во тьме сердито зашипел кто-то из солдат.

Что тут происходит, ради Божеского Молота? Или эта луна совсем свихнулась? Как это возможно, чтоб она так вот вдруг появлялась и исчезала? Однако, что бы там ни происходило, стоило воспользоваться минутой благословенной темноты.

* * *

Белый Рог резко вскинул голову, чувствуя, как страх сжимает ему горло. Заснул! Как долго он спал? Кажется, недолго, наверное, всего-то пару минут. Если б он проспал дольше, Гигант успел бы показать свое ясное чело из-за горизонта. Но все вокруг по-прежнему было черным, как смола. Паренек как можно скорее вызвал в воображении образ укреплений и торопливо отстроил разрушенную было иллюзию. Ночь пела голосами цикад и охотящихся где-то в траве земляных сов. Как близко от его укрытия находились «белые»? Попусту было напрягать глаза. Вся местность под Козьим холмом казалась пятнистым серо-черным пространством, накрытым темно-синим платом усеянного звездами неба. И где-то во мраке таились враги… а где-то с другой стороны был Козленок. Рог с трудом сглотнул. Была небольшая надежда, что малому удастся сладить со строптивым конем, и он удержится на нем, хотя бы пока они отъедут достаточно далеко от опасности. Впрочем, где сейчас было безопасно? Как бы теперь пригодилась луна! Рог с тоской посмотрел на юго-восток, где в эту пору года всходил Гигант. «Богиня, дай мне свет, Матерь всех существ, дай мне свет, — молился про себя паренек. — Если выживу, я с радостью отдам тебе кровь и лучшую шерсть».

Как бы в ответ на его молитвы над неровной линией дальнего перелеска появилась светлая полоска. Белый Рог вздохнул полной грудью, снова обратив взгляд к другому берегу реки. Ничего, ни малейшего движения, тишина.

«Кровь, и шерсть, и мед. Конечно, если выживу, — мысленно добавил он. — Потому как если не выживу, то ничего и не получится, так что решай, что тебе выгоднее, Милостивая». Собственно, он не слишком надеялся, что останется цел, но почему бы и не поторговаться немного? Госпожа иногда умела удивлять.

Вдруг откуда-то сбоку донеслось тихое металлическое бряканье.

Рог насторожился. Покинул прежнее убежище и, стараясь двигаться как можно тише, переполз по балкам в другое место. Всходила луна, и ее серебряно-белый свет по-хозяйски разливался и по двору Дубового, и по окрестным лугам. Рог быстро протер горящие глаза. Лунные тени обманывали зрение. На самом деле что-то шевельнулось там, вдалеке, или это только показалось ему? Стрелять в таких условиях — только стрелы переводить. Рог даже не знал, был ли то человек или какой-нибудь ночной зверь. Теперь он мог только, в меру своих скромных сил и умений, тянуть время.

* * *

Туан постепенно пришел к выводу, что осада этой окаянной крепости была не самым удачным решением. Но если уж подскочил, придется падать, никуда не денешься. Штуки, которые вытворяла луна, ясно указывали, что за палисадом укрывается, по крайней мере, один маг. И он не дремлет. Луна взошла — причем на сей раз все выглядело вполне естественно, и еще до того, как свет залил всю открытую местность вокруг холма, солдаты успели укрыться за немногочисленными кустами. Тихий скрип петель заставил всех насторожиться, поднимая волосы на затылках дыбом; разведчики, точно псы, старательно вслушивались в ночную тишину. Туан напрягал зрение, всматриваясь в призрачное серебристое мерцание. Какие-то низкие, коренастые существа выскальзывали из приоткрытых ворот. Овцы? Пони? Туан понял свою ошибку, когда одно из созданий подняло черную угловатую голову с заостренными ушами. Блеснули зеленые глаза, и до притаившихся разведчиков донеслось низкое, злобное рычание, на которое эхом отозвалось храпение испуганных лошадей. Туан мысленно выругался так, как не позволил бы себе вслух даже в казармах. А тем временем псы уселись перед воротами полукругом, точно дисциплинированный военный отряд. Время от времени кто-то из них издавал рык, и снова наступала тишина.

На рассвете положение не изменилось ни на йоту. Перед воротами торчали десять гигантских, черных, как смола, сторожевых псов, а напротив них — восемнадцать человек, не слишком удобно укрывшихся за кустами боярышника и миндаля. Один вид этих жутких, огромных, как пони, псов наводил ужас, и вовсе не из-за их размеров или смертоносных клыков. Они вели себя не так, как обычные животные. Сидели почти неподвижно, в жутком молчании. Не ложились, не зевали… туан, наблюдая за ними, не заметил ни одного из тех движений, которые обязательно позволил бы себе даже самый вымуштрованный пес. То один, то другой иногда шевелил головой или на мгновение открывал пасть, но больше ничего. Они казались черными демонами на службе у другого демона — для отличия отмеченного лазурью. Солдаты предпочли бы уж, чтоб псы двинулись на них — тогда, по крайней мере, ситуация стала бы яснее. Если не считать псов перед воротами, магическая крепость казалась вымершей. Ни малейшего движения над палисадом, тишина и полное оцепенение — даже лазоревая лента, оповещавшая о присутствии мага, тяжело обвисла в безветренном воздухе.

Тем лучше было слышно хлопанье крыльев посланца, который опустился на плечо Лавара. Разведчик снял трубочку с ноги птицы и дал ей в награду кусочек сушеного мяса. Для непосвященного на клочке бумаги изображено было только несколько маленьких невразумительных рисунков. Для туана же это был ясный приказ. Послание оказалось коротким: «Ждать. Люди в пути».

Псы двинулись через полчаса, точно их подтолкнул неслышный приказ. Рыча и роняя клочья пены с морд, спускались они по склону. Кони тревожно храпели, солдаты в угрюмом молчании готовили арбалеты и луки. Приказ приказом, а здравый рассудок должен быть. Туан прижался щекой к гладкому прикладу, ловя на прицел черное тулово, и нажал на спуск. И тут же мигнул, пораженный. Он не мог промахнуться на таком расстоянии, даже когда зверь двигался. Но ему показалось, что стрела просто прошла сквозь пса, не причинив ему вреда. Судя по бешеным проклятиям, щедро сыпавшимся вокруг, у других стрелков были те же неприятности. На палисаде начали появляться «черные». Первая стрела с холма пролетела сквозь тонкие ветви миндального куста и угодила в лошадь, которая с визгом встала на дыбы, а потом тяжело завалилась на землю, чуть не придавив своего наездника. Очередная стрела безошибочно нашла в укрытии второго коня. Едва начало светать, разведчики уложили коней в высокую траву, но все равно при небольшом везении их можно было там разглядеть. Туан выстрелил в одного из защитников крепости. И снова без видимого результата, точно «черных» с Козьего холма хранил некий невидимый таинственный щит. Уничтожение лошадей прямо обрекало людей из Эймино, отбирало у них даже небольшое преимущество, а в случае появления подкреплений ленгорхийцев просто приговаривало к смерти. В этих местах, поросших в основном только буйными травами, укрыться трудно, а пешее бегство было делом безнадежным, тем более когда против них сражались маги.