— Играет Ленин на пиле — чудны его дела, — говорит Юджин.

— Ну, это ты уж совсем!

— При чем тут я? Это у автора так. Я просто знаю этот текст…

— Анечка, ты?

— Так проехали же! — удивляется Анечка, — Юджин заложил поэта! Кстати, а кольцо они вам дали какое?

— Круглое…

— Это понятно… А в остальном? Всегда хотела знать, как оно выглядело! Кольцо Всевластья то есть.

— Ну, кольцо как кольцо, — мрачно говорит Генка.

— Ну да, так оно и должно быть. Камня нет? И правильно. Типа обручалки, да?

— Покажи, Геночка! — уговаривает Дюша.

Генка справедливо подозревает, что Дюше хочется выпендриться перед Анечкой.

— Если я всякому буду показывать сакральные кольца власти…

— Да ладно, тут все свои, — машет рукой Ритуля.

Генка дергает за шнурок и вытаскивает кольцо. Оно тускло блестит в дымном воздухе.

— И правда, круглое… — разочарованно говорит Анечка.

— Я ж говорю, все как надо, — обижается Генка. — Типичное кольцо всевластья. И молча Берия в Кремле… — Генка вертит кольцо на пальце, — шьет новые дела…

— Э! Ты ее видишь? — озабоченно спрашивает Ритуля.

— Кого? — удивляется Анечка.

— Да Генку же.

— Какого Генку?

— Да хватит вам дурака валять, — сердито говорит Генка, озирая столик.

— Нет, правда… Вот вы, — Анечка останавливает официантку, у которой на табличке написано «Ляля», — вы ее видите?

— Никого я не вижу, — печально говорит Ляля, — в таком-то дыму…

Она забирает пустые кружки и уходит.

— Вот мне уже за тридцать, а я все еще могу различить всадника на лошади! — неожиданно заявляет Гризли…

— Очень приятно, — вежливо говорит Юджин, — и кто же лошадь?

— Она имеет в виду, что различает двойную звезду в ручке ковша, — объясняет Дюша, — Мицар и Алькор, ну, такая сложная звездная система, ее видят только очень зоркие люди.

И честно добавил:

— Лично я не вижу. Перестань, Геночка, они просто шутят. Но кольцо сними все-таки…

Он выбирается из-за столика. Пиво уже плещется где-то на уровне ушей.

Анечка эта ничего, думает он под журчание струи, только вот Генку раздражает такой тип женщин. Кольцо, надо же… Он украдкой смотрит, пришла ли эсэсмэска. Нет, наверное, мы им не подошли. Что-то я сделал не так…

— Позвольте, — кто-то проталкивается мимо писсуаров к кабинке.

— Простите, — Дюша сфокусировал зрение, — а вы Уверены, что вам именно сюда?

— На толчок? — удивляется Юджин, — да, что-то прихватило…

— Нет, это все-таки…

— Мужской туалет? — понимающе говорит Юджин, — но я мужчина… Могу паспорт показать…

Он смотрит на Дюшу, который поспешно застегивает молнию.

— Но это не значит, что мне не нравятся мужчины…

Он вдруг сует что-то Дюше в руку. Дюша хочет выбросить это что-то, но Юджин с силой стискивает ему ладонь.

— Я не… по этому делу, — Дюша тактично пытается высвободиться.

— Прочти, идиот, — шипит Юджин.

Дюша разворачивает свернутую в трубочку бумажку. «Завтра в десять утра на Воробьевых горах, у смотровой площадки. И не надевай его, ни в коем случае не надевай!»

* * *

— Остановимся, — говорит Генка, — вон там, за гаражами…

— Опять?

— Что значит — опять? Это естественный процесс. Пиво бурлит и ищет выхода. Посмотри, там никого нет?

— А если и есть, что же теперь? Ты ж уже журчишь.

— Ты мужчина, тебе легче…

— У мужчин свои проблемы… Ты уже? Тогда вставай, пошли. Кстати, я, знаешь, кого в сортире встретил? Юджина!

— И чего тут странного? — ворчит Генка, натягивая шорты. — Вот если бы ты его встретил на лекции по матанализу…

— Нет, интересно, что в мужском. Он утверждает, что он мужчина.

— Вот и проверил бы. Он, по-моему, был не против… Тем более, по-моему, он все-таки женщина…

— Он в сортире передал мне инструкцию на завтра, как бы от Гэндальфа.

— А сам-то Гэндальф где?

— Гэндальф по игре и не должен появляться до Раздола… пардон, Имладриса. Но откуда эти узнали, что мы идем в Огишку? Мы же не по игре шли…

— Господи, Дюша, ну случайно узнали и решили заодно отыграть эпизод. Ритуля кому-то сказала, тому же Юджину, тот связался с кем надо… Привязали эпизод к Огишке, вот и все. И еще спровоцировали меня кольцо надеть. И начали глазами лупать, чтобы все было как в игре. Эта Анечка, змеюка, и спровоцировала…

— Ну, при чем тут Анечка? — защищается Дюша, чувствуя смутную вину. — Хорошая девочка, спокойная.

— Ты теленок, Дюша… Всему веришь… А ведь сна нарочно про это кольцо завела.

— Брось, это уже мания преследования…

— Ну и что? Это у меня наследственное. У меня дедушка от растраты прятался, пять лет из квартиры не выходил.

Генка мнется, переступая с ноги на ногу, потом нерешительно говорит:

— Дюша, слушай, а… я действительно потеряла видимость? Ну, когда кольцо надела?

* * *

Под железным мостиком, перекинутым через овраг, чернеет вода. Мостик так себе, ржавый и зияет в центре рваной дырой. Но они привыкли — не первый раз ходят. Солнце падает за дальнее белое пятиугольное здание с башенками-ракетами по периметру, из рощицы на том берегу тянет дымом и слышны глухие удары по мячу. Лето, одним словом.

Вода в речке такая, что если искупать собаку, у нее вылезет шерсть.

На дальнем конце моста стоит группа гопников. Гопники облокотились о хлипкие перила, курят и плюют в воду. Такая у них, у гопников, манера. Что возьмешь с людей, которые вынуждены летом торчать в городе? Вот они и ищут развлечений на свою, грубо говоря, голову…

— Э? — говорит Генка.

— Ничего, Геночка, — успокаивает Дюша, — они вроде толерантные.

Генка в толерантность гопников не верит. Тем более сзади мост перекрывает еще одн,а группа гопников. Они тоже располагаются вдоль перил и тут же начинают курить и плевать в воду.

Генка понимает, что надо идти вперед расслабленной походкой и делать вид, что ничего не происходит и гопников она в упор не видит. Потому что понятно, что тем скучно и сейчас они найдут себе приятное развлечение. То есть, скорее всего, будут бить Дюшу. Его бьют гораздо чаще, чем Генку. То есть Генке до сей поры вообще везло в этом отношении.