Сразу после того, как они пожали друг другу руки. Судя по всему, в этот момент она и осознала, кто он такой. Ох, не так Джона представлял себе эту встречу, когда они сидели в тату-салоне и держались за руки!

Он думал, что она избегает его, потому что уже обнаружила недостачу в бумагах, – но выходит, что дело вообще не в этом. Все это время она просто боялась, что он ее узнает. По неизвестной причине Эмма не хотела раскрывать Джоне правду. И она отвергала все заманчивые предложения, которые приняла бы любая другая женщина, – даже несмотря на то, что носит его ребенка. Но почему? Неужели она думает, что он – неподходящая кандидатура на роль отца? Может быть, она предпочла бы какого-нибудь спокойного бухгалтера или страхового агента, который принес бы в семью порядок и стабильность?

Джона уже забыл, что десять минут назад сама мысль о возможном отцовстве вызывала у него ужас. Он знал, что Эмма, при всем своем внешнем спокойствии, – горящий костер страсти. Сам он тоже был известен взрывным темпераментом, но он прекрасно понимал, что для всего должно быть свое время. Конечно, он не стал бы пренебрегать своими отцовскими обязанностями – даже если Эмма и впрямь считает его безответственным плейбоем.

Но их новое знакомство также доказало ему, что она обладает стойкостью и упорством. Она всерьез планировала сохранить свой секрет и ничем себя не выдала – то, что он застал ее в спортзале, было чистой случайностью, он ведь не планировал возвращаться сегодня в офис.

Джона взял в руки фотографию бабочки. Он думал, что встреча с той загадочной девушкой будет новой точкой отсчета, когда он начнет всю жизнь заново. А оказалось, что она прямо рядом с ним – но считает его досадной помехой в своей жизни. Это его задевало. Он был уверен, что, если уж она согласилась быть с ним однажды, он способен снова добиться от нее этого согласия – но в выборе способа для этого он не ограничен, так что пусть она пеняет на себя.

С того вечера в спортзале Эмма не могла избавиться от ощущения, что за ней наблюдают. Каждый раз, когда она поднимала взгляд от экрана, она ожидала увидеть Джону в дверном проеме, с его обычной сытой ухмылкой. Но его не было. С того обеда в кофейне он больше не появлялся.

Но Эмма больше не могла расслабиться. Каждый раз, когда она начинала чувствовать себя в безопасности, происходило что-то плохое. Так что нельзя больше рисковать.

Кроме того, надо было сосредоточиться на деле. Что-то не сходилось, и, пока Эмма не соберется, она не сможет понять, действительно ли в бумагах что-то не так, или это из-за ее невнимательности.

Эмма в третий раз проверила расчеты и откинулась на спинку стула. Результат получился тот же самый, а значит, некоторое время назад она ошиблась. В бюджете прослеживается большая недостача. «Черт побери», – выругалась она, в двадцатый раз заправляя за ухо прядку. Надо купить заколку.

– В чем дело, мисс Демпси?

Эмма подскочила на месте, резко выпрямилась и прижала руки к груди. Легок на помине! Она подняла взгляд – Джона Флинн стоял в дверном проеме, ровно так, как она себе и представляла.

– Ни в чем.

Она не собиралась ничего ему рассказывать. Даже если в отчетности что-то не так, она сперва должна все досконально проверить. Кроме того, это было бы слишком просто. Если уж кто-то и ворует из компании деньги, эти люди вряд ли настолько глупы, чтобы выводить их одним большим куском. Так что, возможно, есть какое-то еще объяснение.

Эмма вздохнула, чтобы успокоиться, и посмотрела на Джону. Сегодня он выглядел как-то иначе: как будто был чем-то очень доволен. Эмма понятия не имела, что его так порадовало, но предпочитала не обращать на это внимания – хотя с таким выражением лица он выглядел еще сексуальнее, чем обычно.

– Я только что говорил по телефону с вашим начальником.

Сердце Эммы упало, и все неподобающие мысли немедленно улетучились.

– Вы говорили с Тимом? Что-то случилось?

– Вовсе нет. Он просто позвонил узнать, все ли у вас в порядке.

Эмма задержала дыхание. Тим не стал бы звонить просто так, ему все равно, как себя чувствуют подчиненные. Скорее всего, он хотел проверить, не происходит ли чего-нибудь непрофессионального.

– И что вы ему сказали?

Он мгновение помолчал, наслаждаясь ее замешательством.

– Я сказал, что вы – самый сдержанный и профессиональный сотрудник во всем этом здании, включая меня самого. Что же я еще мог сказать, если это чистая правда!

Эмма пожала плечами:

– Ну мало ли. В последнее время мы беседовали не только о делах.

Джона усмехнулся и оперся рукой о косяк, отчего его татуировка стала видна еще отчетливее.

– Что бы вы обо мне ни думали, Эмма, я не собираюсь о вас сплетничать. Невозможно построить такую огромную компанию, будучи недальновидным дураком.

Эмма вздохнула с облегчением, но, как оказалось, преждевременно.

– Впрочем, ваш начальник действительно показался мне ханжой, так что я понимаю, почему вы так волнуетесь. И поэтому предлагаю вам компромисс.

Компромисс? По какому поводу, интересно?

– Вы не хотите, чтобы нас увидели вместе, я понимаю. Но я могу устроить все так, чтобы мы встретились за пределами Нью-Йорка, в таком месте, где никто нас не увидит. Идет?

Эмма нахмурилась:

– Но зачем вам это? У вас достаточно вариантов, с кем отправиться на ужин, почему вы так настойчиво пытаетесь сделать это именно со мной?

– Я знаю, что на самом деле вы тоже этого хотите. Просто считаете, что это непристойно и вам навредит. Если бы я всерьез полагал, что вы ко мне ничего не испытываете, я потерял бы к вам интерес в ту же секунду. Но вашей чопорности меня не обмануть.

– Вы совершенно ничего обо мне не знаете, Джона.

– Вы так считаете?

Он пристально взглянул на нее, и Эмма вдруг занервничала. Она непринужденно прикоснулась к воротнику блузки, чтобы убедиться, что он достаточно высокий и она себя не выдала.

– Это прекрасный повод проверить, правы ли вы. Завтра вечером ровно в шесть встречаемся на Центральной вертолетной станции Манхэттена. И отправляемся в такое место, где точно не встретим никого из знакомых и где вы сможете чувствовать себя в полной безопасности. Идет?

Что ж, в конце концов, предложение не такое уж и плохое. Впрочем, Эмме казалось маловероятным, что столь известный человек может просто взять и исчезнуть, никем не замеченный.

– А как же ваши маленькие друзья-папарацци?

– Они получают возможность следить за мной, только если знают, где меня найти. Но поверьте, с жизнью вроде моей время от времени уединение совершенно необходимо. И я прекрасно знаю, как его достичь. Ни одна живая душа – включая, кстати, вас – не будет знать, куда мы отправимся завтра.

Не то чтобы это ее полностью убедило, но, по крайней мере, он об этом подумал. Впрочем, оставались еще кое-какие вопросы.