— Ха.

— А когда сюда прилетят сотни миллионов людей из будущего, ты скажешь, что это продолжение эксперимента?

— Ха…

Роман решительно прошёл прочь из зарослей. А Жанна выкрикивала вперемешку со смехом:

— Беги, трус. Ха-ха, но это открытие ты уже не сможешь закрыть обратно. Вот увидишь, я была права, Денис! То есть — Роман… Локуса нет! Всё неправда! Мы должны вырваться из клетки… Драконы!!!

Вова встретил его у площадки ион-джетов.

— Босс, я всё видел и слышал. Она чокнутая. Ты же в курсе, кто такой Денис, за которого она тебя приняла?

Роман стремительно залез в ион-джет, словно ему не терпелось улететь подальше:

— Это её сын. Он был моего возраста, когда погиб во время акции возмездия террористов, которые выбрали своими целями семьи полицейских спецназовцев.

Вова сел на место пилота:

— Но почему ты не намекнул, что путая тебя с мёртвым сыном, она подтверждает своё психическое нездоровье?

— Если она сама этого не видит, её уже ничто не убедит.

Поднимая ион-джет в воздух, Вова сказал:

— Мы так часто называли Рамиреса, или Монтану Френч, или мутантов и рабов психами, что забыли, как выглядит настоящее безумие.

Перебравшись поближе к окну, Роман взглянул на Нирвану:

— Знаешь, что обидно?

— Нам придётся строить психбольницу для синтезанов?

— Что твины биологических людей никогда не позволят им сойти с ума. Психологически мы более уязвимы, чем эти живые и религиозные роботы из будущего.

— Итак, дамы, господа и остальные мутанты, сегодня мы все должны задать себе вопрос: почему мы не сделали этого раньше? Почему мы позволили увлечь себя междоусобицами, торговлей бодисьютами из шкур редких животных, мелкими интригами и ещё более мелкой политикой?

Задав вопросы, конферансье Жерар Блие поставил свой джетпак на самую медленную скорость. Это позволило его фигуре драматично медленно взлетать на фоне портальных кранов и ослепительно белого корпуса космолёта, зажатого в них.

— Разве для этого мы были присланы на Локус? — спросил он аудиторию. — Разве такими мы были на Земле?

Над космолётом, на высоте в полкилометра, сияло кольцо первого гравитомагнитного ускорителя. А по бокам стартовой площадки развёрнуты огромные проект-панно, транслирующие Жерара Блие на аудиторию, собравшуюся поодаль.

— Неужели мы так и не осознали, что синтезаны, имитируя внешность человека, не обязаны воспроизводить человеческие глупости? Мы не только более лучше выглядим, но и наш внутренний мир ближе к идеалу, чем у биологических людей. Хотя бы от того, что наше настроение не зависит от гормонов, давления, локусянской лихорадки или других капризов живой материи.

Жерар Блие убрал с головы шлем УниКома, а разведочный дрон взял его лицо крупным планом. Изображая задумчивость, конферансье продолжил:

— Ровно три года и пять сезонов тому назад мы позволили обмануть нас. И кому? Тому, кто называл себя сверхчеловеком, но оказался концентратом человеческих страстей. Обещая нам вечное будущее, хотел всего лишь вечного поклонения себе. Мы были бы великими идиотами, если бы забыли Великого Рамиреса.

Огромное лицо конферансье, спроецированное на небесное проект-панно, обвело взглядом зрителей. Так как вокруг космодрома не предусмотрено зрительных мест, как на Арене, все стояли полукругом в одной части площадки.

— Нет. Мы никогда не должны забывать его. Ведь он пример того, что великие дела не могут идти рука об руку с великим мошенничеством. А если могут, то недолго. Хотя те две тысячи двести сорок девять добровольных рабов, которые зачем-то ещё носят «Рамирайзер» не согласятся.

Гравитомагнитный ускоритель над космолётом шевельнулся и завертелся, постепенно ускоряясь. Пришлось ускориться и конферансье. Он торопливо продолжил:

— Но, дорогие големы и големки, идея о нашем, более лучшем внутреннем мире не должна добровольно вводить вас в то заблуждение, в которое хотел ввести Рамирес силой. Наше превосходство уравнивается нашей общечеловеческой глупостью. И не важно, синтезаны мы или биологические люди, с вшитыми в мозги твинами, которые — сюрприз! — тоже изготовлены из оргмата. Нас объединяет не только это. Что именно? Ответ каждый найдёт у себя в сердце…

Замолчав, Жерар Блие склонил голову.

Кольцо гравитомагнитного ускорителя так раскрутилось, что облака вокруг него собрались в белую спираль, придавая ещё больше эпичности образу конферансье.

— Этот старт беспилотного космолёта, — продолжил Жерар Блие, — выведет последние спутники системы перерождений. Отныне мы можем умирать в любой точке планеты. Но, я надеюсь, нам не придётся делать это слишком часто.

Корпус космолёта задрожал, и через мгновение стремительно поднялся ввысь и исчез, словно спираль облаков втянула его в себя.

— Знаете, что мне больше всего жаль, дорогие големы и големки? — усмехнулся Жерар Блие. — Что запуск космолётов стал таким быстрым, что я не успеваю рассказать все те умные вещи, которые готовил.

— Братан, — крикнул кто-то из толпы зрителей. — Я прямо сейчас начну работать над тем, чтобы космолёты стартовали ещё быстрее. Мы чуть массово не отключились, слушая тебя.

* * *

Космодромы не единственное достижение прошедших лет. Десятки кластеров гибридно-гибридных производственных цепочек заняли сотню гексагонов на побережье, на месте земель бывшего альянса Западное Море, позволяя вести несколько проектов одновременно.

Континент Архон опутали многочисленные дороги, по которым носились грузовики на автопилоте, доставляя сырьё, или перевозили готовые детали между цепочками. Дороги превратились во что-то вроде конвейерных линий, растянутых на половину планеты.

Каждые два-три сезона гибридно-гибридные цепочки прирастали новым кластером. Количество стройботов в пять раз превысило количество синтезанов и продолжало расти. Если поначалу вся эта монструозная инфраструктура размещалась на территориях, экосистема которых была повреждена во время войны, то теперь вышла за пределы, отбирая у природы Локуса новые и новые гексагоны.

— Рома-сан, — сказала Акина Хатсуми. — А мы точно хотим превратить планету в сплошной завод? Или это такой хитрый план, чтобы люди из будущего поняли, что им тут негде жить?

— К сожалению, этот континент уже обречён после войны. Но зато Дейтерос будет избавлен от производства или добычи ресурсов. Именно там поселятся биологические люди.

— А мы, значит, будем жить тут среди заводов и беспилотных грузовиков, которые давят последних травяных тигров и жуков?

— Ты преувеличиваешь, Акина. Производством занято всего восемь процентов территории. Ещё десяток-другой кластеров и рост гибридно-гибридных цепочек остановится.