Жители города Тура, укрывающиеся от бомбардировок в стенах старой крепости. Сентябрь 1944 г.

8. В ночь с 15 на 16 июня поступил ответ от Соединенных Штатов. Он мог быть только отрицательным. Затем пришел ответ из Англии. Кабинет Лондона, хотя и отказывался подтвердить слова Черчилля в Туре, не возражал, чтобы Франция предприняла демарш для заключения перемирия, но лишь при условии, что сначала французский флот будет отведен в британские порты. Это предложение (вероятно, потому, что ноту забрал посол Англии) не было в соответствующей форме передано Совету министров, который тем самым не смог высказать свое мнение по этому серьезному вопросу (А. Каммерер). Другая британская нота предлагала сформировать «нерасторжимый франко-британский союз». Граждане обеих стран получили бы соответственно второе гражданство. Предполагалось создать единый военный кабинет министров и единое командование. Это была грандиозная и смелая концепция; она имела свои преимущества, но предложение поступило в тот момент, когда умы французов абсолютно не были к этому готовы, а при той неразберихе, которая царила в Бордо, просто не было времени для ее изучения. Концепцию отклонили. Однако факт отказа не подразумевал согласия на перемирие. Не имело места и голосование по этому вопросу. Но, по словам Поля Рейно, когда он увидел, что остался в меньшинстве, он «не счел себя вправе вновь выступать перед Лондоном, добиваясь освобождения Франции от своих обязательств». Он подал в отставку и заявил господину Лебрену, что если президент республики хочет следовать по пути прекращения военных действий, то лучше ему обратиться к маршалу Петену. Маршал принял на себя всю полноту власти и запросил великие державы «оси», каковы будут условия перемирия. В адрес почти всех, кто участвовал в дебатах в Бордо, были высказаны самые суровые осуждения. Но историкам придется принять в расчет то положение, которое создалось тогда в стране: миллионы беженцев на дорогах, разгромленные и расчлененные армии, число пленных, растущее с каждым часом. «Даже если бы они были тверды как скала, – говорил президент Лебрен, – люди, жившие в этой обстановке смятения и ужаса, не могли сохранять невозмутимость». Однако несколько министров, включая Жоржа Манделя, сохраняли хладнокровие и твердость духа.

9. Перемирие было подписано 22 июня и вступило в силу в ночь с 24 на 25 июня. Каково бы ни было суждение по поводу самого принципа этих переговоров и шансов на продолжение борьбы, некоторые условия были недопустимы с моральной точки зрения, в частности передача немецким нацистам либерально настроенных беженцев, укрывшихся во Франции, и немецких летчиков, захваченных в плен англичанами. Что касается флота, основного предмета франко-британского обсуждения, он и не передавался Германии, и не отсылался в английские порты, но каждый военный корабль еще до перемирия получил строгий приказ уничтожить свое судно в случае угрозы оказаться в руках иностранного государства (приказ адмирала Дарлана от 24 июня). Так как перемирие ставило флот в полную зависимость от Германии, суда следовало либо срочно отвести в Соединенные Штаты, либо уничтожить. Этот приказ сохранял свою силу даже в случае поступления противоположных приказов, подписанных самим Дарланом. Эти меры хотя бы гарантировали, что Германия не сможет использовать французский флот против Великобритании. По условиям перемирия Франция разделялась на две зоны, одна из которых, так называемая свободная, включала часть центра и юго-восток страны, а другая, гораздо более обширная, называлась оккупированной. Правительство свободной зоны обосновалось в Виши, бальнеологическом курорте, в многочисленных отелях которого разместились министерства. 10 июля Национальное собрание под председательством господина Жаннанея предоставило полноту власти маршалу Петену, объявив его главой «Французского государства». 18 июня генерал де Голль, заместитель военного министра в последнем министерстве Рейно, превосходный писатель, военный руководитель, доказавший свою твердость и умение предвидеть события, обратился из Лондона со своим замечательным призывом, а 28 июня Черчилль признал его «главой свободных французов». Никакой попытки воссоздания парламента в форме, установленной конституцией 1875 г., не было предпринято вплоть до 1944 г., но и она потерпела неудачу. Так продолжала жить Третья республика.

Генерал Шарль де Голль. Париж, 5 июня 1940 г.

10. Хотя в вечер поражения она печально ушла в небытие, но бо́льшую часть своего существования Третья республика оставалась счастливым и славным периодом в жизни страны. С 1875 по 1914 г. она сделала Францию столь сильной, что во время Первой мировой войны, с обоюдного согласия, союзники поручили главное командование французским генералам, выбрали Париж в качестве места проведения мирной конференции и Клемансо ее председателем. Дипломаты Третьей республики окружили свою страну рядом очень сильных союзников и сумели объединить на своей стороне Россию и Великобританию. Французские колонии образовали сильную империю и заручились такой преданностью местных жителей, что во время войны 1914–1918 гг. почти вся колониальная армия могла быть использована на континенте. При этом режиме французская литература, ее наука, живопись, музыка, производство предметов роскоши славились, как никогда. В 1918 г. Франция предстала в первом ряду победителей как одна из величайших держав Европы и мира. Так почему же в период с 1919 по 1939 г. она утратила это место?

11. С конца Первой мировой войны, несмотря на очевидное величие ее победы, страна была серьезно больна. Учитывая численность населения, она понесла более серьезные потери, чем любое другое государство. Хотя на протяжении четырех лет (1914–1918) патриотизм закапывал тот ров, который разделил Францию после революции на правых и левых, воспоминание об этой длительной вендетте продолжало жить в человеческих душах. Между двумя войнами правые так и не смогли создать правительственную партию, уважающую социальные институты, подобную английской Консервативной партии. К 6 февраля 1934 г. они неосознанно вскормили опасную мечту о фашизме. Но и левые также совершали ошибки, в особенности в сфере финансов. Военное мужество всегда было присуще французам. Но гражданское мужество и мужество в налоговой области уже давно потеряли свое значение. Слишком многие граждане больше не доверяли правительству. С пяти франков – цены накануне 1914 г. – доллар подорожал почти до пятидесяти, хотя сам обесценился на 40 %. В военное время из-за этой инфляции покупки, совершенные за границей, становились слишком дорогими. Стойкость вкладчиков прекратила оказывать на партии сдерживающее влияние с того момента, как война и опыт Германии показали, что в течение некоторого времени страна может жить без денег и доходить, по-видимому безнаказанно, до полного банкротства. Снижение покупательной способности привело к разорению мелкой городской и сельской буржуазии, которая всегда служила солидной поддержкой радикализма, и развело ее в крайние партии. Умеренность и осторожность, основные добродетели Третьей республики, стали анахронизмом. Франция, некогда финансировавшая развитие новых стран, уже не имела ни достаточных капиталов для обновления своего собственного оборудования, ни твердой веры в будущее, чтобы вступать в привлекательные, но рискованные предприятия. «Новый курс» Рузвельта позволил Америке выдержать сокращение рабочих часов, потому что страна обладала производительной мощностью, значительно превышающей ее потребности. У Франции, постоянно подвергавшейся нападению соседей, никогда не было нескольких лет покоя, необходимых для создания новой экономики.