Но… уж не вообразил ли сам, что выстоит против троих?

Пожав плечами, Моаш отбросил копье. Призвал клинок. После стольких лет мечтаний он наконец-то его получил. Каладин сделал ему такой подарок. И что хорошего из этого вышло? Ему явно не стоило доверять такое оружие.

Стиснув зубы, Моаш прижал ладонь к самосвету и усилием воли разорвал связь. Камень на эфесе мигнул, и по телу Моаша прошла волна ледяного холода. Он снова стал темноглазым.

Он бросил клинок на землю. Его подобрал один из Приносящих пустоту. Еще один улетел, и Моаш растерянно проследил за ним взглядом. Вскоре паршенди вернулся в сопровождении еще шестерых. Трое привязали веревки к узлам с осколочными доспехами, а потом полетели прочь, волоча за собой тяжелую броню. Отчего они не применили к ней сплетение?

Моаш на миг подумал, что его оставят в пустоши, но в конце концов двое других схватили его под мышки и подняли в воздух.

Вуаль бездельничала в палатке-таверне вместе со своими людьми. Закинув ноги в ботинках на стол, она раскачивалась на стуле и слушала, как вокруг бурлит жизнь. Кто-то трепался за выпивкой, кто-то прогуливался снаружи, громко болтал и сыпал шутками. Она наслаждалась теплым, обволакивающим гомоном соплеменников, которые превратили этот каменный склеп в нечто живое.

Ее по-прежнему обескураживали размеры башни. Ну как же мог кто-то построить такое огромное место? Уритиру бы «проглотил» большинство городов, где побывала Вуаль, даже не ослабив пояс.

Что ж, лучше о таком не думать. Надо избегать всех вопросов, которые увлекали письмоводительниц и ученых. Это единственный способ сделать что-нибудь полезное.

Взамен она сосредоточилась на людях. Их голоса сливались, и все вместе они выглядели безликой толпой. Но если сосредоточиться на отдельных лицах, то можно разглядеть их по-настоящему и обнаружить сокровищницу историй. Такие разные жизни, и каждая – отдельная маленькая загадка. С бесконечным количеством деталей, как Узор. Приглядевшись как следует к его фрактальным линиям, можно было обнаружить, что у каждой маленькой гряды своя структура. А присмотревшись к человеку, можно увидеть его уникальность – то, как он не вписывается полностью в любую категорию, куда первым делом хочется его определить.

– Итак… – раздался голос Рэда. Он разговаривал с Ишной. Вуаль привела сегодня с собой троих, чтобы шпионка их обучала. А сама Вуаль собиралась слушать, учиться и попытаться понять, достойна ли эта женщина доверия, или же ее кто-то подослал. – Это все очень здорово, – продолжил Рэд, – но когда же мы начнем учиться всяким штукам с ножами? Не то чтобы мне не терпелось кого-то убить. Просто… ну, ты понимаешь…

– Что я понимаю? – спросила Ишна.

– Ножи – это клево.

– Клево? – повторила Вуаль, открывая глаза.

Рэд кивнул:

– Клево. Ну, ты понимаешь. Невероятно, искусно, но при этом так изя-а-а-а-щно.

– Все знают, что ножи – это клево, – прибавил Газ.

Ишна закатила глаза. Невысокая девушка носила хаву, закрывавшую защищенную руку и слегка украшенную вышивкой. Ее манера держаться и платье указывали, что она – темноглазая относительно высокого положения в обществе.

Вуаль привлекала больше внимания, и дело не просто в белом жакете и шляпе. Мужчины прикидывали, стоит ли к ней подойти, чего никто не делал с Ишной. То, как она себя вела, ее аккуратная хава – все это их отпугивало.

Вуаль сделала глоток, наслаждаясь вином.

– Уверена, вы слышали всякие жуткие истории, – сказала Ишна. – Но искусство шпионажа не связано с поножовщиной в переулках. Я сама не знаю, что следует делать, если понадобится пырнуть кого-то. – Трое мужчин пали духом. – Шпионаж заключается в аккуратном сборе сведений. Вы должны все замечать так, чтобы вас никто не заметил. Нужно иметь достаточно приятный вид, чтобы с вами заговорили, но недостаточно интересный, чтобы вас запомнили.

– Ну, значит, Газ не подходит, – буркнул Рэд.

– Ага… – согласился Газ. – Настоящее проклятие быть таким, буря меня побери, интересным.

– Вы двое, не заткнетесь? – вмешался Ватах. Долговязый солдат подался вперед, его кружка с дешевым вином стояла нетронутая.

– Как? – спросил он. – Я высокий. Газ одноглазый. Нас запомнят.

– Вы должны научиться направлять внимание на те черты внешности, которые можно изменить, отвлекая его от тех, которые изменить нельзя. Рэд, если ты наденешь повязку через глаз, эта деталь застрянет у кого-то в памяти. Ватах, я могу научить тебя сутулиться так, чтобы твой рост не был таким явным, а если ты прибавишь к этому необычный акцент, люди о нем и вспомнят, описывая тебя. Газ, тебя я бы поместила в таверне изображать мертвецки пьяного. Никто и не заметит повязку; на тебя не обратят внимания, потому что примут за пьянчугу. Но это к делу не относится. Начинать надо с наблюдений. Если вы хотите быть полезными, то научитесь быстро оценивать местность, запоминать детали и докладывать о них. Закройте глаза.

Они с неохотой подчинились. Вуаль сделала то же самое.

– Теперь, – продолжила Ишна, – может ли кто-то из вас описать посетителей таверны? Не подглядывайте, пожалуйста.

– Э-э… – Газ почесал повязку. – У стойки есть одна милашка. Наверное, тайленка.

– Какого цвета ее блуза?

– Хм. Ну, она с низким вырезом, и у нее красивые… эмм… камнепочки.

– Тут есть один очень уродливый малый с повязкой на глазу, – сказал Рэд. – Коротышка, надоедливый такой. Пьет чужое вино, когда никто не видит.

– Ватах? – спросила Ишна. – А ты что скажешь?

– По-моему, у стойки есть какие-то парни в униформе… кажется, Себариаля. А в общем занята примерно половина столов. Но я не могу вспомнить, кто за ними сидит.

– Неплохо. Не думала, что вы с этим справитесь. Людям свойственно не обращать внимания на такие вещи. Но я вас обучу, так что…

– Постой, – перебил Ватах. – А как насчет Вуали? Что она запомнила?

– Трое мужчин у барной стойки, – рассеянно проговорила Вуаль. – Один постарше, седой, и два солдата – видимо, родственники, судя по крючковатым носам. Младший пьет вино; старший клеится к женщине, которую заметил Газ. Она не тайленка, но на ней тайленская одежда – темно-фиолетовая блуза и темно-зеленая юбка. Сочетание не очень, но ей оно, видимо, по нраву. Она уверена в себе, привыкла флиртовать с мужчинами. Но мне кажется, она кого-то ищет, потому что игнорирует солдата и все время озирается.