— Да. Он уничтожил наши деревни, сжег наши дома, убил наших родственников и друзей.

— Это невозможно!

— Я бы тоже так подумала, — согласилась какая-то женщина, которая вышла вперед и стала рядом с мужчиной. Кайлин показалось, что они муж и жена. — Мы прожили на Отроге всю нашу жизнь. Мы часто встречали Волчьего Магистра, и он никогда раньше не творил ничего подобного. Но две ночи назад он пришел в нашу деревню и пустил струю белого огня в наш дом и в дома наших соседей. Я видела, как он убил целую семью.

В глазах Джарида стояли слезы.

— Он сказал что-нибудь? Он объяснил, почему он так делает?

— Что бы он вообще мог сказать, чтобы оправдать подобное? — спросил мужчина.

Но женщина положила руку на плечо мужа и прошептала ему что-то.

Мгновение спустя тот кивнул и поднял взгляд на Джарида:

— Примите мои извинения, Орлиный Магистр.

Джарид покачал головой:

— Да ничего, все в порядке.

— Он велел нам уходить, — произнесла женщина. — Он сказал, что Отрог теперь принадлежит ему и что, если мы когда-нибудь вернемся, он нас убьет.

Орлиный Магистр посмотрел поверх толпы, стоящей перед ним, и Кайлин с остальными сделала то же самое. Он по-прежнему плакал, так же, как и Транн, Оррис, Вавния и даже Эрланд. Кайлин задумалась о том, почему она сама проявляет такую стойкость перед лицом трагедии. И, словно в ответ на вопрос, она услышала, как у нее в сознании раздался голос. Голос ее матери. «Ты это уже видела, — напомнил он ей. — Ты это пережила».

— С остальными из вас произошло то же самое? — крикнул Джарид. — Фелан сделал это со всеми вами?

Его вопрос был встречен кивками и криками.

— Так вот что у него было на уме, — услышала Кайлин свой собственный голос.

Джарид посмотрел на нее, и она почувствовала на себе взгляды других магов тоже.

— Он заставляет их вести его войну, — продолжила она, не сводя пристального взгляда с Орлиного Магистра. — Он использует Неприкаянных в качестве своей армии.

— Ничто подобное не возможно, — сказал Премудрый. В его серых глазах стоял страх.

— Терон сказал, что Сартол изменил Проклятие, — напомнил ему Оррис.

Джарид повернулся в седле и взглянул на мага:

— Если то, что они говорят, правда, то он не просто изменил Проклятие. Он изменил саму природу Неприкаянных. Позволить им появляться где угодно, помимо места, где они встретили своих первых птиц, — это одно дело. Но Фелан как-то сказал мне, что Неприкаянные не могут воздействовать на наш мир, по крайней мере, сами по себе. Все они должны действовать как один. Очевидно, Сартол изменил и это их качество тоже.

— Может быть, и нет, — сказал Транн. — Не исключено, что он этого не менял; возможно, он стал настолько сильным, что смог навязать им свою волю и ему удалось заставить их действовать как одно целое.

Джарид вздохнул:

— Даже не знаю, что пугает меня больше.

— Нам нужно вернуться в Амарид, — сказала Кайлин. — Неизвестно, сколько еще деревень пострадало так же, как эта. — Она встретилась взглядом с Джаридом, и ей показалось, что они вновь повторяют разговор, который у них состоялся несколькими днями ранее. — Теперь уже речь не идет о том, чтобы оставить Амарид, — сказала она ему, словно реагируя на то, что он сказал. — Сартол может добраться до нас где угодно, поэтому мы должны уничтожить его.

Орлиный Магистр кивнул:

— Если нам удастся.

— А мы, Орлиный Магистр? — спросил мужчина, стоящий перед ними. — Что нам делать?

Джарид с грустью поглядел на него, а затем посмотрел на остальных, стоящих неровной колонной.

— Мы можем заняться вашими ранами, — наконец, ответил он. — Ну, а потом… даже не знаю, что вам сказать. Мы сделаем все, чтобы отвоевать для вас ваш Отрог. Но пока мы этого не сделаем, вам придется самим заботиться о себе или найти где-нибудь поблизости деревню, которая предоставит вам кров и еду.

Орлиный Магистр начал было слезать с коня, за ним — Кайлин и все остальные, но женщина остановила их.

— Поберегите свою силу, Сыны Амарида, — сказала она, повышая голос так, чтобы ее спутники тоже слышали, — и направляйтесь как можно скорее в город Первого Мага. Среди нас есть целители, которые смогут заняться нашими ранами. Я и сама — целительница. Вы нужны стране гораздо больше, чем нам.

— Вы уверены? — спросил Джарид, даже не скрывая, насколько ему не терпится тронуться в путь.

— Езжайте. Да хранит Арик вас и ваших спутников.

Джарид опустил голову, словно кланяясь ей:

— Да хранит он и вас всех тоже, добрая женщина. И пока столь мужественные люди, как вы, продолжают жить в нашей стране, врагу никогда не победить.

Женщина покраснела.

— Езжайте, — повторила она. — Нанесите удар ради всех нас.

Орлиный Магистр подал знак, и отряд дружно повернулся и начал свой долгий путь в Амарид.

Перед ней прошли столь многие. Она была одной из последних, и хотя Сартолу было известно о ней и он ненавидел ее так же, как остальных, она была гораздо менее важна по сравнению с остальными. Первым был Фелан, конечно; Сартол бы иначе и не поступил. И было видно, что предатель получал удовольствие от страданий Передура. Но, хоть сначала он мстил другим, Ронуэн ничуть не сомневалась, что и ее время придет. Ей оставалось только ждать.

Она вернулась в места, где встретила свою первую птицу. Стояла ночь, и она видела лес Тобина. Она слышала отдаленный шум волн реки Четырех Водопадов и крик рогатой совы. Если бы она как следует постаралась, она смогла бы даже представить прикосновение прохладного весеннего ветерка к своей коже. Но она не могла ни двигаться, ни говорить. Она поняла кое-что из того, что делал Сартол, и знала, что он мог отправить в атаку лишь одного из них в любое время, но в то же время он был в состоянии помешать остальным предупредить кого-либо. Таким же образом, каким он творил это с ней.

Она как-то сравнила свои ощущения, когда была Неприкаянной, с теми, которые возникали, когда она была заточена в своем церилле, словно в тюрьме из света. Но этот образ никогда не казался столь уместным, как сейчас. То, как она раньше чувствовала себя, когда просто была заточена в церилл, не шло ни в какое сравнение с тем, что она ощущала сейчас, словно была ранним цветком, закованным в лед поздней зимней бурей. Она оказалась совершенно бессильна.

Но дело было не только в этом. Ибо, хотя она ничего не могла сделать, она видела все. Все, что видели ее собратья духи, все, что видел Сартол, доходило также и до нее. Когда Фелан напал на рыбацкую деревню, которая была его родиной, и стал сжигать дома и устроил резню, убивая мужчин, женщин и детей, она переживала все это так, словно сама убивала. А после того, как Фелан закончил, она оказалась в другой части леса Тобина, наблюдая, как Передур уничтожал деревни, находящиеся неподалеку от места, где он встретил первую птицу. Затем она очутилась на Северной равнине, погрузившись в сознание еще одного призрака, а потом попала на Изумрудные холмы. Места действия продолжали меняться на протяжении всей ночи, но видения были одинаковыми. Люди умирали, дома горели, а виноваты в этом были Неприкаянные.