— Кайлин, — глухо произнес Эрланд, — можно поговорить с тобой минутку?

Она заставила себя посмотреть на него:

— Конечно. О чем?

Он нахмурился:

— Наедине, Кайлин.

Орлиный Мудрец взглянула на Орриса, но тот поднял бровь и слегка пожал плечами.

— Хорошо, — вздохнула она и последовала за Эрландом, который направился подальше от остальных в соседнюю рощу. Ритель прыгала возле нее, и капли дождя скатывались с золотого оперения на ее шее.

Как только они дошли до центра соседней рощи, Эрланд повернулся к ней, так что свечение его серого камня отражалось у него в глазах и в глазах его круглоголовой совы. Она ожидала, что он будет бранить ее, но, когда он заговорил, его голос был удивительно спокойным.

— Кайлин, нам с тобой нужно поговорить.

— О чем?

Он снова нахмурился:

— Мне кажется, ты сама знаешь.

— Ты имеешь в виду то, что мы друг другу не нравимся? Я думала, что на эту тему мы уже говорили.

— Ерунда, — сказал он с вымученной улыбкой. — Мы никогда…

— Прекрати, Эрланд, — сказала она. — Мы с тобой носим плащи одинакового цвета, и так сложились обстоятельства, что мы оба возглавляем Лигу, но я не собираюсь притворяться, что мы друзья.

— Я и не прошу тебя притворяться. Я просто прошу проявлять ко мне определенное уважение.

Ей следовало попридержать язык. Атака на него неизбежно принесла бы больше вреда, чем пользы. Но он опозорил ее, а она не была готова простить его. Она вообще не была уверена, что когда-нибудь сможет сделать это. Поэтому она сказала то, что первым пришло ей в голову, хоть и знала, что ее опрометчивая реакция спровоцирует Эрланда.

— Ты противоречишь сам себе, Эрланд.

Его лицо ожесточилось.

— Прекрасно, Кайлин. Если ты считаешь, что должна оскорблять меня в качестве возмездия за боль, которую я тебе причинил, пусть будет так. Но нам предстоят еще многие годы совместной работы, и я ожидаю, что ты будешь проявлять ко мне определенное уважение в присутствии остальных, независимо от того, хочешь ты этого или нет.

— А если я откажусь?

— Не стоит. После того как твое пребывание в должности Орлиного Мудреца закончится, я все еще буду возглавлять нашу организацию. А ты ведь не хочешь иметь Первого Магистра своим врагом?

Она иронично кивнула.

— Ах, да. Я как раз собиралась обсудить это с тобой. Я не очень уверена, что ты будешь Первым Магистром. Я решила, что мне и самой нравится возглавлять Лигу.

Эрланд уставился на нее, раскрыв рот.

— Но у нас же был уговор?! Ты дала слово.

— Да, дала, — насмешливо бросила она ему. — А затем ты обозвал меня подстилкой. Или ты об этом забыл?

Он покачал головой:

— Нет, не забыл. И я глубоко об этом сожалею, Кайлин. Ты должна мне верить. Оррис сказал мне, что я ошибался, что между вами ничего нет. И я ему верю.

— А до этого?

— Я вижу, как ты смотришь на него. Я знаю, что у тебя есть чувства к нему.

— И это дает тебе право унижать меня?

— Нет, — ответил он низким голосом. — Не дает. Но и моя недальновидность не может позволить тебе отказаться от нашего соглашения, которое мы заключили по чести и совести.

Она улыбнулась:

— Ты, кажется, напуган, Эрланд. Не думаешь ли ты, что сможешь отобрать у меня власть, если захочешь?

— Надеюсь, до этого не дойдет.

— Конечно, надеешься. Потому что ты понимаешь, что, если мы победим Сартола и при этом возглавлять магов страны будем мы с Джаридом, я смогу руководить Лигой столько, сколько пожелаю.

Первый Магистр сжал губы в тонкую линию.

— Любой конфликт между мной и тобой может послужить лишь ослаблению Лиги, Кайлин. А слабость Лиги облегчит Сартолу победу.

— Но подобный конфликт может возникнуть, только если мы победим Сартола, — напомнила она ему. — Он может ослабить Лигу по отношению к Ордену, но он не подвергнет опасности страну.

— Все, что улучшает положение Ордена, вредит стране, — сказал он жестко. — Год назад ты бы это поняла. Но что-то с тобой случилось. Этот орел изменил тебя в некотором отношении, и я даже не могу понять, в каком именно. Это меня печалит.

— Ты прав: Ритель изменила меня. Она сделала меня мудрее и напомнила, что наша клятва в первую очередь относится к стране, а не к Лиге.

— Я клялся и стране, и Лиге, — ответил он. — И я намерен выполнять эту клятву. А если ты не можешь выполнять свою, то, возможно, ты уже больше не принадлежишь Лиге.

— Может быть, ты и прав, — согласилась она, чувствуя, как у нее в голове начинает зреть идея. — Но пока я собираюсь остаться при своем.

— Я тоже.

— А это означает, что мы снова возвращаемся к тому, с чего начался наш разговор. — Еще не договорив до конца, она знала, что произносит слова, которые не соответствуют действительности. Идея продолжала созревать. Все меняется. И Лига тоже изменится. Но Эрланд не знал этого. Пока.

— Наверное. — Он перевел дух. — Я сожалею о том, что сказал тебе на днях, Кайлин. Искренне сожалею. Ради Лиги и страны я приложу все усилия, чтобы проявлять к тебе уважение, которое ты заслуживаешь. Обещаю тебе это.

Ради Лиги и страны. Кайлин пришло в голову, что он всегда, и на словах, и на деле, сначала думает о Лиге, а потом уже о стране. Она была поражена, что раньше этого не замечала.

— Обещаю тебе то же самое, Эрланд. Ради страны.

Если он и обратил внимание на то, какие она выбрала слова, то никак этого не показал.

— Благодарю тебя, — сказал он, улыбаясь, — Мне кажется, что ради общего дела мы будем вместе, а потому — сильнее.

Мгновение они стояли в неловком молчании, а дождь все продолжал идти.

— Ну, наверное, пора возвращаться, — наконец, сказал он, и на его губах вновь появилась натянутая улыбка.

Она жестом предложила ему идти вперед и затем пошла следом за ним к тому месту, где у костра стоял отряд. Остальные подняли на них взгляд, когда они приблизились, и освободили для них место, но никто ничего не сказал. И через несколько минут Джарид опустился на сырую землю и, собираясь спать, свернулся калачиком возле костра так, чтобы его не доставали языки пламени. Остальные последовали его примеру, а Оррис по какой-то причине позволил Кайлин спать рядом с ним.

Когда они проснулись, буря еще не кончилась. Она, пожалуй, еще усилилась, ветер стал свирепее, а дождь — подобен водопаду.

— Еще не поздно пойти на восток, — сказал Эрланд, пристально глядя на Орлиного Магистра, но тон его был спокоен. — Даже после того, как буря утихнет, перевалы будут завалены снегом.