Боги, какая же она красивая! Каждая плавная линия ее тела, каждый дюйм ее сверкающей кожи, не говоря уже о ее манящем лоне.

– Твоя очередь, – хрипло сказала она.

Его магия умоляюще взвыла. Хант едва ощущал, как раздевается и снимает обувь. Его не волновало, что член уже торчал колом. Зато он увидел, как ее взгляд переместился на его член и она довольно заулыбалась.

Они смотрели друг на друга в этом удивительном саду среди морских глубин.

Ханту хотелось удовлетворить свою истинную пару. Свою прекрасную, сильную истинную пару. Должно быть, он произнес это вслух, поскольку Брайс тихо ответила:

– Да, Хант. Я – твоя истинная пара. – Звезда на ее груди замерцала. – А ты – моя.

Эти слова прогремели по каждому уголку его тела. Магия жгла ему вены, словно кислота. Он что-то пробурчал.

Ее глаза потеплели, словно она почувствовала его душевную боль.

– Хочу, чтобы ты оттрахал меня, – хрипло сказала она. – Ты это сделаешь?

– Да, – ответил он, и молнии заструились по его крыльям.

Брайс провела ладонями по телу, очертив светящуюся звезду меж грудей. Член Ханта вздрогнул. Она шагнула к нему, утопая босыми ступнями во мху.

Хант попятился.

– Что, нет? – удивилась Брайс.

– Да, – повторил он. В его голове немного прояснилось. – Этот сад…

– Пока мы здесь, он закрыт для посещения, – вкрадчиво произнесла она.

Ее пальцы, подсвеченные звездой, стали розоватыми. Она снова шагнула к Ханту. Ангел больше не пятился.

Ему было не совладать с дыханием.

– Я… – Он сглотнул. – Моя сила…

Брайс остановилась в полушаге от него. Запах ее возбуждения невидимыми пальцами обхватил его член и резко дернул. Хант содрогнулся.

– Хант, тебе нужно освободиться. Выплескивай на меня все, что скопилось. Я выдержу.

– Не хочу причинять тебе вред, – сказал он и тихо застонал.

– Ты не причинишь. – Она улыбнулась нежно и кротко. – Я тебе верю.

Ее пальцы провели по его груди, и он снова вздрогнул. Брайс подошла почти вплотную. Она слегка покусывала кожу над его выпирающими мышцами, над сердцем. Молния Ханта вспыхнула. Казалось, что в саду взошло серебристое солнце. Брайс подняла голову и прошептала:

– Поцелуй меня.

Глаза Ханта состояли из молний. Его тело целиком состояло из молний. Брайс открыла рот, и его язык мгновенно очутился там, принеся вкус дождя и эфира.

Его магическая сила окутала Брайс, окружила со всех сторон, превратившись в миллион ласковых прикосновений. Она выгнула спину, отдаваясь этим ласкам. Хант взял в ладонь ее левую грудь. Молния пощекотала ей сосок, и она вскрикнула. Словно этот звук подстегнул Ханта, он еще глубже проник языком ей в рот.

Брайс сознавала: ему нужно выпустить наружу бурлящую магическую силу. Ей было необходимо найти способ убедить ангела, что она находится в безопасности и принадлежит ему. «Моя прекрасная, сильная истинная пара» – так сказал он, взглянув на ее нагое тело.

Другой рукой Хант сжимал ей ягодицы, притягивая ближе и зажимая член между их телами. Когда живот Брайс уперся в его живот, ангел тихо застонал. Брайс подвигала телом, чтобы еще сильнее его возбудить.

На ее коже танцевали молнии; они трещали в ее волосах, а она наслаждалась этим ощущением. Она вбирала молнии в себя, становилась ими. Становилась им, как и он становился ею, пока их души не сплелись воедино в этом удивительном саду на дне глубокого морского каньона.

Брайс едва ощущала, что несется по воздуху, сквозь пространство и время, пока не обнаружила, что ее осторожно и благоговейно уложили на мшистый ковер. Даже в своем нынешнем гневливом и сумбурном состоянии Хант заботился о ее безопасности и благополучии, желая дарить ей лишь наслаждение.

Она обняла Ханта за шею, приподнялась и слегка закусила ему губу, втянув в рот его язык. Этого ей было мало. Ей хотелось большего. Хант осторожно закусил ей кожу на шее и тоже втянул себе в рот. Брайс еще больше выгнулась, и в этот момент он очутился у нее между ног.

От прикосновения его бархатистого члена к влагалищу ее затрясло. Не от страха. От его близости, ибо ничто их не разделяло и никогда не будет разделять.

Его член стал влажным и блестящим от ее соков. Крылья ангела дрогнули. Мох покрылся паутиной молний, и эта паутина поползла дальше, поднимаясь по стволам деревьев.

– Хант! – тихо вскрикнула она.

Такую игру они оставят на потом. Сейчас, когда смерть была совсем рядом, сейчас ей хотелось, чтобы он находился рядом с нею и в ней. Она нуждалась в его силе, в его магии, нежности, улыбках, юморе и любви.

Пальцы Брайс обвили основание его члена, качнули и нагнули в сторону ее совершенно мокрого лона.

Хант замер. Брайс снова качнула его член. Он сжал зубы. Их глаза встретились.

В глазах Ханта не было ничего, кроме молний. Глаза бога-мстителя.

Брайс сама направила его член в себя, тихо вскрикнув, когда головка проскользнула внутрь. Но она тут же вытолкнула головку обратно. Пусть сам решает, хочет ли он этого. Хочет ли пройти по последнему мосту между их душами.

Его глаза освободились от молний, словно он приказал им отступить. Словно хотел, чтобы Брайс увидела любимого мужчину, а не мстящего бога.

Настоящего Ханта. Единственного в своем роде.

И здесь перед ним возник вопрос. Он был готов обнажить перед ней каждый шрам и рану, каждый темный уголок своей души. Но действительно ли ей этого хотелось? Брайс лишь нежно улыбнулась и прошептала:

– Я люблю тебя.

Вздрогнув, Хант поцеловал ее и вошел в нее.

Это было как нельзя более своевременно.

Хант протолкнул член на всю длину ее лона, заполнив пространство этого удивительного места. С каждым его осторожным толчком, с каждым продвижением внутрь ее свет вспыхивал все ярче. Над ними и вокруг них потрескивали молнии.

Спина Ханта сгибалась под ее пальцами. Он плотно сложил крылья. Его грудь вздымалась, как кузнечные мехи, надавливая на груди Брайс и сверкающую звезду.

Еще толчок, еще одна судорога наслаждения. Потом он стал извлекать член, дюйм за дюймом.

Язык Ханта прижимался к ее языку. Замерев на секунду, он снова погрузил член в нее. Из звезды Брайс хлынул свет, как вода из переполненной чаши, и заструился по мшистому ковру.

Брайс вцепилась ногтями в его спину, потом в шею. Зубы Ханта нашли ее грудь и сомкнулись вокруг соска. Это привело ее в неистовство. Она задвигала бедрами, совпадая по ритму с его толчками. Одна магическая сила сталкивалась с другой.

Хант нашел идеальный ритм для своих толчков: монотонный и тяжеловатый. Руки Брайс легли ему на ягодицы, чувствуя, как каждый толчок заставляет напрягаться его мышцы. Ей хотелось прочувствовать его одновременно изнутри и снаружи..