«Да», – все так же любезно ответил голос. Как, оказывается, все просто! По крайней мере для меня!

«Ну так вот, слушай внимательно! Я. Выключаю. Тебя».

«Требуется подтверждение».

Ну получай же, сволочь!

«Подтверждаю Я. Выключаю. Тебя».

«Выключение. Выключение. Выключение..» —доброжелательно произнес затухающий женский голос.

– Постой! – спохватилась я. – Погоди с выключением! Расскажи хоть про людей, которые тебя сделали! Кто они, откуда, где сейчас?.

– Что, милая? – спросил Михаил, протягивая мне руку. Камера прямого доступа опять превратилась в половинку скорлупы – выход был открыт.

– Э-эй! Компьютер! – на всякий случай еще раз позвала я.

В голове была тишина.

Эх, увлеклась. Погорячилась. Надо было б сначала все у компьютера выспросить, а потом уж выключать! Но сделанного не вернешь.

Опираясь на руку Михаила, я вышла из скорлупки. Счастливо вздохнула, поцеловала супруга в нос: – Монстр побежден!

– Что, война закончена? – не поверил Михаил.

– Закончена, закончена! – Я бросилась ему на шею, – Боже мой, как я счастлива! Неужели все эти ужасы уже позади?

– Тогда поехали домой, – как всегда, резонно предложил супруг.

Свет в каплевидной комнате начал медленно угасать.

– Домой! Домой! – радостно закричала я, – А то этот гробик захлопнется и нам придется в нем заночевать! Навечно! Мы бросились вон.

* * *

– А что будем делать с царом? – улыбаясь, спросила я, когда мы уже лежали в верном Камазе.

Михаил рулил в сторону Киршагского кремля.

– А что с ним?

– Ну, вообще-то он обещал великие блага мне за то, что глас Божий наконец смолкнет. Даже присвоить титул великой княгини! Но, боюсь, как дойдет до дела, мы еще с ним напрыгаемся!

– Приехали, – сообщил Михаил.

– Уже? Я же не успела даже обсудить с тобой план будущего переустройства государства! – Что ж ты хочешь, радость моя, – мы ведь не пешком, а на лихом Камазе! Никодим с Каллистратом, схоронившись за уступом берега, не без трепета взирали на огромную глыбу, выползшую вдруг на берег. Наше с Михаилом появление даже не было сначала замечено.

Тогда я громко прокричала: – Победа! Мы привезли вам победу! И, смеясь, запрыгала на одной ножке.

– А это что? – опасливо поинтересовался Каллистрат, приближаясь к глыбе.

– Это новый конь великого князя – Камаз. Ездит быстрее любого старого! Внутри, правда, интерьерчик не очень… Да загляни, загляни!

– А где у него копыта? – недоверчиво, спросил Оболыжский.

– Нету! – засмеялась я. – И даже колес нету! Видишь, плоское основание? Вот на нем этот каменный конек и скользит. Даже, кажется, не касаясь почвы. А еще он умеет подниматься вверх. Должен уметь – мы же знаем – другие поднимаются. И опускаются. Правда, Михаил?

Тот кивнул.

– Но с подъемом еще проблемы. Наш великий князь пока не знает, какие ласковые слова шептать этому коньку в его каменные ушки, чтобы он ехал не только горизонтально, но и вертикально. Ну заходи же, не стесняйся.

– Как же в него зайдешь? Дверей ведь нет, – нахохлился Каллистрат.

– Ну вот же вход, здесь, – я погрузила руку по локоть.

– У меня так не получается… – пожаловался Обольгжский, пытаясь пропихнуть свою руку рядом с моей. Камень действительно его не пускал.

– Ничего страшного, – тут же решила я, – Будешь кататься сверху. Только держись как следует, а то снесет ветром!

Михаил стоял рядом, жмурясь на теплом солнышке, как довольный кот.

– Ой, а что там с нашей эпидемией? – вспомнила я. А то микробы компьютерным приказам вряд ли подчиняются!

* * *

Но они, похоже, подчинялись.

Когда мы триумфально въехали на своей глыбе в ворота кремля, выяснилось, что все не так уж и плохо. С утра, правда, несколько дружинников почувствовали недомогание и даже были отведены в мой лазарет, но теперь они чувствовали себя вполне бодро. А новых больных не появлялось. Как и новых трупиков грызунов. А также новых птичьих десантов.

– Сегодня – пир! – торжественно объявил Михаил. – Празднуем. А уже завтра с утра выступим основными силами к расположению царова ополчения. Если будет с кем воевать – повоюем.

– Хоть бы не было, – тихонько прошептала я ему.

* * *

– А что это с нашим деревом? – удивилась я, собираясь на пир и случайно глянув в окно. – Смотри-ка – еще утром так славно зазеленело!…

– Так ведь весна! —усмехнулся Михаил. Он приложил к своим губам кончики моих пальцев. – Когда же и зеленеть, как не весной!

– Да и я ж про то! Надо распускаться, а оно пожухло. Михаил мельком глянул, кивнул: – Видно, срок ему подошел – немолодое уже. Зато ты, как всегда, прекрасна!

– Спасибо, – в ответ чмокнула я его в щеку. – При таком муже легко быть красивой!

– Тогда идем! Будешь самой великой княгиней на этом пиру! – И он невероятно галантным движением подал мне РУку-

* * *

Пир удался на славу. А вот утреннее пробуждение подкачало. Даже мне долго не хотелось вылезать из постели.

– Победительница может позволить себе маленькие слабости, – улыбнулся Михаил, тоже все еще нежась под одеялом.

В дверь осторожно постучали, и голос служанки известил: – Оболыжский пожаловали – пускать?

– Пускай! – крикнула я, укрываясь до подбородка.

– Здравы будьте! – буркнул Каллистрат, появляясь в дверном проеме – Не желаете посмотреть – там буря, говорят, разразилась в пустохляби.

– Какая ж буря? За окном ни ветерка! – удивился Михаил.

– Тем более интересно. – Каллистрат продолжил свою агитацию, хоть и несколько вяло, – Идемте на заднюю стену – туда, где мы на воздушных шарах приземлялись!

Пришлось подниматься.

* * *

Буря и впрямь разразилась нешуточная. Собравшиеся на стенах дружинники и челядь в каком-то столбняке наблюдали, как вскипают в полной тишине белоснежные просторы Кир-шаговой пустохляби, как идут полосами громадных дюн, как закручиваются неожиданными воронками и поднимаются циклопическими столбами, вновь потом осыпаясь вниз.

– Глянь-кась, что учиняет, стервец! – аж всхлипнула от избытка чувств какая-то баба.

Кого баба имела в виду? Я посмотрела ее мысли – она и сама не знала.

– Это представление в честь нашей победы, – прижимаясь к мужу, сказала я. Подумала и добавила: – Хорошо, что мы вчера не угодили в эту бурю!