ни делал, он беспрерывно повторял эту мантру. В тот же период другой гуру посвятил его в техники дыхания пранаямы хатха йоги. Интенсивно практикуя эти две техники, он укрепился в убеждении, что этот мир нереален.

Тогда он захотел поехать в Бенарес и провести остаток своей жизни там. Посмотрите на вмешательство высшей силы: на пути туда он случайно встретил того самого гуру, который посвятил его в мантру. Узнав о том, что Йоги Рамия следует в Бенарес, гуру сказал ему: "Возвращайся в свой город и непрерывно выполняй садхану в своём саду." Без колебаний Рамия подчинился и вернулся домой, чтобы продолжать выполнять садхану. Через какое-то время ему явилось видение Господа Рамы. Продолжая выполнять практику ещё более интенсивно, он пережил исчезновение внешнего Рамы. Вместо этого он стал чувствовать Бога внутри как Себя [Self+. Озадаченный, он пошёл спрашивать знатоков: "Могут ли объект и субъект быть одним? Могут ли они быть неразличимым единым целым?" Их ответ, что объект и субъект это разные вещи, не удовлетворил его. И он отправился на поиски того, кто разрешит его сомнения. Эти поиски привели его однажды в тридцатые годы в Старый Холл в Раманашраме. Одержимый своим сомнением он спросил: "Могут ли субъект и объект быть одним?" Кавьяканта Ганапати Муни, который также был в холле, ответил: "Конечно, нет, субъект отличен от объекта." Огорчённый, Рамия посмотрел на Бхагавана. Не соглашаясь с Кавьякантой, Бхагаван пояснил: "Субъект и объект различны в феноменальном мире для обычных людей. Но в переживании самадхи они сливаются и становятся одним."

Этот ответ рассеял сомнения Рамии. Он в тот же час принял Бхагавана как своего сатгуру и решил остаться навсегда в Тируваннамалае. Бхагаван уделял ему много внимания, так как Рамия жил как настоящий йогин. В десять утра он принимал единственную пищу в день — горсть чечевицы, приготовленной им самим. Остальное время он проводил либо в пещере в Палаакоту, выполняя свою практику, либо сидя перед Бхагаваном. Он был единственным человеком, которому свободно разрешалось находиться рядом с Бхагаваном в любом месте и в любое время. Он любил прямое учение Бхагавана о Самоисследовании, а Бхагаван любил его. Так как Рамия знал только свой родной язык, телугу, Бхагаван по собственному почину перевёл на телугу Упадеша Сарам и Улладу Нарпаду, чтобы помочь ему практиковать Самоисследование.

У них с Бхагаваном проходили красивые диалоги, некоторые из которых напечатаны в Беседах с Раманой Махарши.

Группа преданных с Шри Бхагаваном на горе. Йоги Рамия второй справа

Йоги Рамия: "Ищущий приходит к мастеру за просветлением. Мастер говорит, что Брахман не имеет ни качеств, ни изъянов, ни движений и т. д. Разве он говорит не как человек? Но как невежество ищущего может быть ликвидировано, если не такими заявлениями мастера? Равнозначны ли истине слова мастера как человека?"

Бхагаван: "А с кем должен говорить мастер? Кого он наставляет? Видит ли он что-либо, кроме Я?"

Йоги Рамия: "Но ученик просит мастера о разъяснении."

Бхагаван: "Это верно, но видит ли мастер в нём другого? Невежество ученика состоит в незнании, что все реализованы. Разве может кто-либо находиться вне Я? Мастер просто указывает на то, в чём состоит невежество, и потому не выделяет себя как индивида. Что есть реализация? Поиск ли это Бога с четырьмя руками с раковиной, колесом, дубинкой и тд? Даже если Бог явился в подобной форме, как ликвидируется невежество ищущего? Реализация истины должна быть непреходящей. Прямое восприятие присутствует всегда. И как известно, сам Бог воспринимается напрямую. Это не значит, что он явится перед преданным в том виде, как говорилось ранее. Если реализация конечна, она бесполезна. Может ли явление с четырьмя руками быть вечным? Оно феноменально и иллюзорно. Должен быть видящий. Только видящий реален и вечен."

Бхагаван продолжал: "Пускай Бог является как свет миллиона солнц. Это прямое восприятие? Чтобы увидеть его, необходимы глаза, ум и т. д. Это непрямое знание, в то время как видящий есть прямое переживание. Один видящий есть пратьякша — прямое восприятие. Все остальные ощущения есть лишь вторичное знание. Существующее совмещение тела и 'я' так глубоко укоренено, что пратьякшей считается видение перед глазами, а не сам видящий. Никто не хочет реализации, потому что нет никого, кто не был бы реализован. Может ли кто-то сказать, что он уже не реализован, или что он отделён от Я? Нет, очевидно, что все уже реализованы. Несчастными их делает то, что они хотят обладать сверхвозможностями. Человек знает, что не может ими обладать, поэтому желает, чтоб перед ним явился Бог, даровал бы ему все свои силы, а сам остался бы в тени. Короче говоря, Бог должен отказаться от своего могущества в пользу человека."

Йоги Рамия: "Это нормально для таких великих мудрецов как Шри Бхагаван высказываться так прямо. Поскольку истина от вас не уклоняется, вы полагаете, что для всех остальных это также легко. Однако, у простых смертных имеются настоящие трудности."

Бхагаван: "Но разве кто-то утверждает, что он отделён от Я?"

Йоги Рамия: "Я хотел сказать, что больше никто не осмеливается излагать вещи так же прямо, как Бхагаван."

Бхагаван: "В чём нужна смелость, чтобы называть вещи своими именами?"

Однажды я спросил Йоги Рамию: "Пожалуйста, не расскажите ли вы мне, что вы чувствовали в присутствии Бхагавана?" Он ответил: "Близкое присутствие Махарши приносит покой ума очень легко и просто. Я просиживал в самадхи по три-четыре часа кряду. Иногда я чувствовал, как мой ум принимает форму и выходит изнутри. Но благодаря постоянной практике и глубокой медитации я заставлял его вернуться обратно в Сердце и раствориться там. Когда ум поглощён Сердцем, Я реализовано. В результате приходит покой."

После смерти Бхагавана Йоги Рамия проводил почти всё время в тапасе, йоге и мауне в своей деревне Аннаредди Палам, возле Неллора, Андра Прадеш. Находя покой в его присутствии, многие люди пребывали рядом с ним. Тех, кто приходил часто, он непременно обучал Самоисследованию и советовал следовать пути Бхагавана. Его последние дни были очень мирными. Он был в полном сознании до последнего момента. Те, кто был с ним тогда, рассказывали мне, что его лицо было проникнуто йогическим великолепием. Его губы постоянно повторяли имя Бхагавана Раманы до самого последнего вздоха. Над местом захоронения его тела была построена гробница. С тех пор она является местом поклонения.

Йоги Рамия жил в этой хижине в скале,