приятель ушли. Вид у них был ошарашенный, но они все-таки подчинились.

– Спасибо, – сказал я, когда они скрылись из вида. Я не видел смысла изображать плохого полицейского. Если напугать Фабио еще сильнее, он может совсем расклеиться. – Так вы хотите жить, доктор?

Он нервно сглотнул слюну и кивнул.

– В таком случае предлагаю вам сменить прическу и побриться наголо, – посоветовал я ему. – Или смириться с появлением залысин как с естественным обстоятельством. С этого момента вы не будете использовать магию. Никакую. Если я застану вас со спиритической доской или колодой карт Таро, то сделаю так, что вы исчезнете навсегда. Вам понятно?

Это была пустая угроза. По большому счету, он не нарушал никаких законов, ведь Ирвин не умер. И я вовсе не имел желания отдавать кого-либо в руки Стражей, если мог этого избежать. У парня явно была проблема с расстановкой приоритетов. Если бы он продолжил в том же духе, то мог бы начать использовать черную магию на постоянной основе. Лучше сразу отвадить его от этого.

– Я понял, – сказал он робким голосом.

– Теперь я пойду и проверю, как там Ирвин. Вы не будете вмешиваться. Я останусь с ним до приезда его матери.

– Вы… вы расскажете ей о том, что я сделал?

– Даже не сомневайтесь, – ответил я. – И после этого – храни вас Бог.

* * *

Когда я вернулся в медпункт, Ирвин уже проснулся, а сестра Джен только что закончила зашивать рану на голове охранника. Для этого она выбрила большой, неправильной формы участок. Охранник выглядел до смешного несуразно, даже после того, как сестра Джен забинтовала ему голову, чтобы не повредить швы.

Я вошел в палату Ирвина и спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

– Устал, – ответил он. – Но лучше, чем днем.

– Ирвин, – твердо произнесла сестра Джен.

– Да, мэм, – отозвался тот и послушно приложил дыхательную маску к носу и рту.

– К тебе приедет мама, – сказал я ему.

Мальчик обрадовался:

– Правда? Ой… ох… Здорово! – Он нахмурился. – А это… не потому, что я заболел? У нее же такая важная работа.

– Ну, может быть, – признался я. – Но прежде всего, потому что она тебя любит.

Ирвин закатил глаза и улыбнулся:

– Да, что ж. Пусть приезжает. Слушайте, я бы чего-нибудь поел.

* * *

Позже, когда Ирвин поел (еще раз), он уснул.

– Температура спадает, дыхание чистое, – сказала сестра Джен, качая головой. – Еще несколько часов назад я была уверена, что его придется везти в реанимацию.

– Дети, – проговорил я. – Они быстро выздоравливают.

Она хмуро посмотрела на Ирвина, потом на меня и сказала:

– Это все Фабио, да? Он что-то сделал.

– Что?

Она покачала головой:

– Не знаю. Просто… мне кажется, все было именно так. Он не хотел, чтобы вы здесь находились. Прислал охрану, чтобы выгнать вас, как раз в тот момент, когда Ирвину стало хуже.

– Может, вы и правы, – согласился я. – Но вам не стоит переживать, это больше не повторится.

Она смерила меня изучающим взглядом и сказала лишь одно слово:

– Хорошо.

Я слегка приподнял брови:

– А у вас чертовски хорошая интуиция, сестра.

Она фыркнула:

– Все равно не пойду с вами на свидание.

– Вот так всегда, – сказал я с улыбкой. Затем сел на стул, вытянул ноги и вслед за бигфутом Ирвином отправился в страну снов.

Проклятия

Мои читатели, живущие в Чикаго и его окрестностях и интересующиеся историей этих мест, часто спрашивали меня: что насчет «проклятия козла», как эта история представлена в мире «Архивов Дрездена»?

Этот рассказ призван ответить на их вопросы. Тем более, что мне самому стало интересно, а узнать ответ я мог, только написав рассказ.

Действие происходит между событиями романов «Маленькое одолжение» и «Продажная шкура».

Большинство моих расследований довольно скучны. Кто-нибудь теряет украшение, с которым связаны дорогие сердцу воспоминания, или обращается ко мне за помощью, так как переехал в новый дом и выяснил, что риелтор предупредил далеко не обо всех обитающих там привидениях. Единственный профессиональный чародей в Чикаго легко раскрывает подобные дела, правда нельзя сказать, что он гребет деньги лопатой.

Поэтому, когда в дверях моего офиса появился мужчина в костюме стоимостью в две тысячи долларов, он полностью завладел моим вниманием.

Нет, я не убрал ноги со стола. Но сосредоточил на вошедшем все свое внимание.

Он окинул взглядом мой офис и нахмурился, так, будто увиденное ему совершенно не понравилось. Затем посмотрел на меня и спросил:

– Прошу прощения, это ведь офис…

– Дольче, – сказал я.

Он удивленно моргнул:

– Извините?

– Ваш костюм, – уточнил я. – Дольче и Габбана. Шелковый. Симпатично смотрится. Но стоило бы надеть пальто, сейчас похолодало, а в газетах писали, что будет дождь.

Он смерил меня пристальным взглядом. Мужчина был, что называется, на излете. Волосы выкрашены в слишком темный цвет, а под костюмом, похоже, скрывались несколько фунтов лишнего веса.

– Вы, должно быть, Гарри Дрезден?

Я слегка наклонил голову:

– Агент или юрист?

– И то и другое, – ответил он и снова обвел взглядом мой офис. – Я представляю интересы профессиональной корпорации, организующей развлекательные мероприятия, которая пока что хочет сохранить анонимность. Моя фамилия Донован. И мне сообщили, что вы способны нам помочь.

Мой офис выглядит совершенно заурядно. Он располагается в углу здания, имеет окна в двух стенах, обстановка в нем практичная, а не стильная: видавшие виды деревянные стеллажи, пара удобных кресел, старые канцелярские шкафы из металла, потертый деревянный стол и кофеварка, настолько древняя, что вполне могла принадлежать каким-нибудь неандертальцам. Кажется, Донована тревожило, что все это плохо соответствует его костюму, а я с трудом сдерживался, чтобы не вылить на него полчашки остывшего кофе.

– Все зависит от обстоятельств.

– Каких же?

– От того, что вам нужно, и от того, по карману ли вам мои услуги.

Донован пронзил меня строгим взглядом. Я приложил все усилия, чтобы достойно выдержать его.

– Мистер Дрезден, вы пытаетесь набить себе цену?

– До последнего пенни, который удастся у вас выудить, – признался я.

Он снова заморгал:

– Вы… а вы довольно прямолинейны.

– Предпочитаю экономить время.

– С чего вы взяли, что я стану это терпеть?

– Мистер Донован, люди обращаются ко мне, только оказавшись в отчаянном положении, – ответил я. – Тем более, люди богатые, а уж корпорации – и подавно. К тому же вы ведете себя уклончиво, интригуете, не хотите сообщать, кто вас нанял. Это значит, что, помимо прочего, вы также рассчитываете на мою осмотрительность.

– И ваш повышенный гонорар – это такая вежливая форма шантажа?

– Затраты на ведение бизнеса. Если вы хотите, чтобы я работал тайно,