Карлик, казалось, удивился, но сделал так, как было велено. Эртц сложился пополам и свалился на палубу.

– Хороший выстрел, – похвалил Джим.

– Хватай его, Бобо, – приказал Хью, – и тащи за нами.

Он обвел глазами команду, сгрудившуюся на вершине лестничного пролета.

– Порядок, парни, идем дальше. Будьте внимательны.

Долгорукий и Боров поднялись на следующий уровень, остальные следовали за ними в том же порядке. Джо выглядел раздраженным. Каким-то образом – пока совершенно непонятно каким – он перестал быть командиром отряда (его отряда!), а Хью начал отдавать приказы. Впрочем, теперь не время выяснять отношения. Их жизнь висела на волоске.

Джиму, похоже, все это не приходило в голову. Он развлекался.

Они оставили позади еще десять уровней, погони не было. Хойланд велел не убивать крестьян попусту. Трое громил послушались; а Бобо был слишком тяжело нагружен телом Эртца, чтобы создавать проблемы с дисциплиной. Хью отсчитал еще тридцать уровней. Только на безлюдных территориях он позволил себе расслабиться. Наконец он скомандовал остановиться, и они осмотрели свои раны.

Единственные серьезные ранения получили Долгорукий – в руку, и Бобо – в лицо. Джо-Джим осмотрел их и наложил повязки, которыми запасся еще перед походом. Хью отказался от перевязки.

– Кровь уже остановилась – а дел еще много.

– Все, что остается сделать, – это добраться до дома, – сказал Джо, – и тогда конец этим глупостям.

– Не совсем, – не согласился Хью. – Вы можете идти домой, а я, Алан и Бобо пойдем в невесомость – на Капитанский мостик.

– Что за ерунда! – сказал Джо. – Зачем?

– Приходи и посмотри сам, если хочешь. Ладно, парни, пошли.

Джо начал что-то говорить, но остановился, когда заметил, что Джим молчит. Так что Джо-Джим двинулся вслед за всеми.

Они тихо вплыли в дверь мостика: Хью, Алан, Бобо со своей все еще бесчувственной ношей – и Джо-Джим.

– Вот оно, – обратился Хью к Алану, указывая на звездное великолепие. – Вот об этом я тебе говорил.

Алан посмотрел и схватился за руку Хью.

– Джордан! – простонал он. – Мы же упадем! – Он крепко зажмурился.

Хью встряхнул его.

– Все в порядке, – сказал он. – Взгляни на эту красоту! Да открой ты глаза!

Джо-Джим дотронулся до руки Хью.

– Что происходит? – требовательно спросил он. – Зачем ты притащил сюда его? – Он указал на Эртца.

– А, его… Когда он очнется, я покажу ему звезды, чтобы он убедился, что Корабль движется.

– Ну и зачем?

– Отправлю его обратно, чтобы он убедил остальных.

– Хм… А если с ним повторится твоя история?

– Тогда… – Хью пожал плечами, – тогда, наверное, придется повторить все сначала. Пока мы не убедим их.

Мы обязаны это сделать. Понимаете?

В биографическом письме Сэмюелю Дж. Мошковицу (25 января 1961 года) Хайнлайн рассказывает, что темы повестей «Взрыв всегда возможен» и «Вселенная» предложил ему Джон В. Кэмпбелл. Действительно, в письме к Хайнлайну от 20 сентября 1940 года (то есть сразу после того, как Хайнлайны вернулись в Лос-Анджелес из долгого путешествия на Восток и в Чикаго, на общенациональный съезд Демократической партии и Конгресс по общей семантике), Кэмпбелл изложил принципиальную идею сюжета: «Идея меня укусила. Я подумал, что ты мог бы осмотреть укус и проверить, не заразен ли он для тебя».

Идея Кэмпбелла заключалась в том, что примерно в 3763 году будет запущена экспедиция к Альфе Центавра, но корабль промахнется мимо цели и атомные конвертерные двигатели отключатся и перейдут в автономный режим. Спустя тысячу четыреста лет (или около того) потомки экипажа превратятся в дикарей а какая-то часть, несмотря на ортодоксальные инспекции, в монстров-мутантов. Ситуация на корабле будет поддерживаться в состоянии перманентной классовой борьбы, а то малое, что требуется для его технического обслуживания, станет религиозным ритуалом.

Естественно, тут появится религиозная секта, порождение новой ублюдочной науки-религии, которая будет основываться на странном и противоестественном смешении основных законов науки и основных фактов их собственного опыта, – «в этом мире ночи с его странными, дикими целями, в мире, который считает само собой разумеющимися вещи, абсолютно безумные с любой точки зрения, какую только мы можем себе представить, но совершенно естественные для его странной науки».

Идея интересная, ответил Хайнлайн, но может пройти какое-то время, прежде чем он ею займется. Прекрасно, ответил Кэмпбелл, а если это не выльется в какую-нибудь историю, он может опробовать идею на ван Вогте…

Но к ноябрю 1940 года это вылилось в историю – довольно большую. Хайнлайн вынужден был поделить ее пополам, так как в то время «Astounding» нуждался в повестях. Первая половина создавала фон и предысторию, ее действие проходило в клаустрофобной карманной вселенной корабля – пять миль в самом большом его измерении, – поэтому Хайнлайн назвал ее «Вселенная». А вторую половину он мог дописать, когда Кэмпбеллу понадобится еще одна повесть.

Джо, правая голова Джо-Джима, обратился к Хью Хойланду:

– Ладно, умник, ты убедил Главного Инженера… – Он махнул ножом в сторону Билла Эртца, потом продолжал ковырять им в зубах Джима. – И что? Чего ты добился?

– Я уже объяснил, – раздраженно ответил Хью Хойланд. – Будем продолжать, пока каждый ученый на Корабле, от Капитана до самого зеленого ученика, не будет знать, что Корабль движется, и не поверит, что мы можем заставить его двигаться, куда нам нужно. Тогда мы завершим Путешествие, как завещал Джордан. Сколько бойцов ты можешь дать?

– Ох, во имя Джордана! Послушай, уж не вбил ли ты себе в голову дурацкую идею, что мы будем помогать тебе в твоих дурацких замыслах?

– Естественно. Без вас никак.

– Тогда придумай что-нибудь получше. Баста! Бобо, доставай и тащи шашки.

– Да, хозяин. – Карлик-микроцефал вскочил с пола и потрусил через каюту Джо-Джима.

– Стой, Бобо, – заговорил Джим, левая голова. Карлик остановился, нахмурив узкий лоб. Тот факт, что две головы его хозяина не всегда давали единый приказ, был единственным источником беспокойства в его безмятежном кровожадном существовании.

– Послушаем, что он скажет, – продолжал Джим. – Это может быть забавно.

– Забавно! Забавно получить нож под ребро! Позволю себе напомнить, что это и мои ребра тоже. Я не согласен.

– А я не просил тебя соглашаться; я прошу тебя послушать. Кроме того, что это забавно, это может оказаться единственным способом избежать ножа в ребрах.