Улыбнувшись, он продолжал рассказывать, глядя прямо на нее:

— Сейчас узнаешь. Весь промокший и продрогший я выбрался на берег. У меня не было даже ножа, чтобы срезать веток, да и костер я вряд ли сумел бы развести, почти весь валежник был мокрым, и я уже начал окончательно замерзать. И вот тогда прямо передо мной появился плоскоголовый. Видимо, совсем молодой парень, у него едва начала пробиваться бородка. Он поманил меня за собой, но я поначалу не понял, что он от меня хочет. Потом я заметил дымок в той стороне, куда он пошел, и последовал за ним, а он привел меня к костру, — сказал Джондалар.

— Неужели ты не побоялся идти с ним? Ты же не знал, что он хочет от тебя, — удивленно сказал кто-то из собравшихся. Джондалар заметил, что слушателей заметно прибавилось. Эйла также заметила, что окружающая их толпа значительно увеличилась.

— Я так смертельно замерз, что уже ничего не боялся. Мне лишь хотелось погреться у огня. Я сел на корточки как можно ближе к костру и почувствовал, как мне на плечи накинули меховую накидку. Подняв глаза, я увидел женщину. Заметив мой взгляд, она быстро нырнула обратно в кусты и спряталась, и, как я ни старался, больше мне не удалось увидеть ее. Конечно, я не успел толком разглядеть ее, но мне показалось, что она была довольно взрослая, возможно, приходилась матерью тому парню.

Когда я наконец согрелся, — продолжал Джондалар, — он отвел меня обратно к лодке и к осетру, лежавшему на берегу брюхом вверх. Я видел, разумеется, осетров и побольше, но и этот был не маленький, примерно в два раза длиннее меня. Тогда юноша из Клана достал нож и разрезал осетра пополам вдоль хребта. Он пытался жестами объяснить мне что-то, но я не понял его, потом он завернул половину рыбины в шкуру, закинул себе на плечо и ушел. Вскоре показались лодки, Тонолан с группой Рамудои поднялись вверх по течению и нашли меня. Когда я рассказал им о молодом плоскоголовом, то они не поверили мне, как и ты, Четырнадцатая Зеландони, но тут увидели оставшуюся половину осетра. Позже они еще долго дразнили меня тем, что я умудрился поймать только половину рыбины, однако потребовались силы трех мужчин, чтобы дотащить эту половину в лодку, а парень из Клана один унес вторую половину.

— Да, ты придумал великолепную охотничью историю, — усмехнулась Четырнадцатая Зеландони.

Джондалар пристально посмотрел на нее своими удивительно ярко-синими глазами.

— Я понимаю, что это звучит как выдумка, но готов поручиться, что все это правда. Каждое слово, — сказал он с неподдельной искренностью, потом пожал плечами и, улыбнувшись, добавил: — Хотя я не стану обижаться на ваше недоверие.

После такого купания я сильно простудился и, отлеживаясь у очага, размышлял о плоскоголовых, — продолжал он. — Тот молодой парень, вероятно, спас мне жизнь. По крайней мере он понял, что я промерз и мне нужно согреться. Наверное, он так же боялся меня, как я его, однако он дал мне то, в чем я нуждался, взяв в обмен половину моего улова. Когда я впервые столкнулся с плоскоголовыми, то меня удивило, что у них есть копья и одежда. После встречи с этим парнем и его матерью я узнал, что они разводят костры и пользуются острыми ножами, и к тому же очень сильны, но главное, я понял, что он был умным. Он понял, что я замерз, помог мне и решил, что поэтому он имеет право на половину моей добычи. Я готов был отдать ему все, и, по-моему, он вполне смог бы утащить целого осетра, но он не взял все, он разделил пополам.

— Интересно, — сказала женщина, улыбаясь Джондалару.

Нечаянное обаяние и привлекательность этого бесспорно красивого мужчины, наконец произвели на пожилую Зеландони должное впечатление, что сразу же подметила Верховная жрица. Надо будет запомнить это на будущее. Если Джондалар сможет помочь ей наладить отношения с Четырнадцатой Зеландони, она будет только рада. С тех самых пор, как ее выбрали главой очага Зеландони, эта женщина стала для нее подобной зарослям колючего терна, она постоянно мешала своими спорами, препятствуя принятию любых разумных решений, если их предлагала сама Верховная жрица.

— Я мог бы рассказать тебе еще о мальчике смешанных духов, которого усыновила жена вождя Львиного стойбища племени Мамутои, поскольку именно тогда я узнал знаковый язык Клана, — заметил Джондалар, — но думаю, что тебя больше заинтересует история мужчины и женщины, которых мы встретили возле самого ледника, поскольку они живут ближе к…

— По-моему, тебе лучше повременить с этой историей, Джондалар, — сказала присоединившаяся к ним Мартона. — Если вы не возражаете, то ее наверняка послушали бы многие Зеландонии, а ваше совещание, по-моему, устроено для обсуждения деталей проведения Брачного ритуала, — добавила она, приветливо улыбнувшись Четырнадцатой Зеландони. Она тоже заметила, какое впечатление произвел ее обаятельный сын на эту пожилую женщину, и отлично осознавала, какие сложности она создавала Верховной жрице. Мартона сама была когда-то вождем и все понимала.

— Если только вас не особенно интересуют все подробности данного обсуждения, — сказал Джохарран, обращаясь к Джондалару и Эйле, — то сейчас самое время подыскать место для демонстрации вашей копьеметалки. Мне хотелось бы, что вы продемонстрировали ее возможности до первого охотничьего похода.

Эйла была бы не против остаться. Ее очень интересовали традиции племени Джондалара — а теперь уже и ее племени, — но Джондалар с радостью ухватился за предложение брата. Ему не терпелось познакомить всех Зеландонии с его новым оружием. Осматривая окрестности главной стоянки Летнего Схода, Джондалар приветствовал друзей и знакомил их с Эйлой. Из-за Волка они стали объектом настороженного внимания, что не явилось уже для них неожиданностью. Эйла хотела, чтобы первое потрясение прошло как можно скорее. Чем быстрее люди привыкнут к виду животных, тем скорее начнут относиться к ним как к обычному явлению.

Они выбрали ровную длинную луговину, вполне подходящую для демонстрации возможностей копьеметалки, потом заметили юношу, который помогал им тащить волокуши во время речных переправ, чтобы не замочить запасы сушеного мяса. Он путешествовал с ними последнюю часть пути, поскольку сам был родом из Западного владения Трехскального Объединения, известного под названием Летний Лагерь. Они немного поболтали, а потом к ним подошла его мать и пригласила их на дневную трапезу. Солнце уже стояло высоко, и они, успев проголодаться с раннего утра, с благодарностью приняли ее приглашение. Даже Волку перепала мясная кость. Им также сделали особое приглашение на осенний сбор урожая орехов пинии.

Возвращаясь к своему лагерю, они прошли мимо общего жилища Зеландони. Верховная жрица как раз вышла оттуда и, задержавшись, сообщила им, что все участники Первого Брачного ритуала, с которыми она успела переговорить, согласны дождаться прихода Даланара и Ланзадонии. Их познакомили еще с несколькими жрецами, а люди из Девятой Пещеры с интересом наблюдали, как по-разному они реагировали на Волка.

К тому времени, когда они вернулись в расположение лагеря Девятой Пещеры, солнце уже позолотило западные холмы, и его сверкающие лучи пронзали розовую дымку облаков. Пройдя по берегу Реки, плавно, с едва заметной рябью, несущей здесь свои воды, они повернули и пошли вдоль ее родникового притока. Постояв немного, они понаблюдали, как ослепительное золотое сияние закатного неба приобретает новые багряные оттенки, размываемые лиловым перламутром, и постепенно сменяется темной синевой, подобной той, что бывает перед самым рассветом. Вскоре множество огоньков загорелось на ночном, угольно-черном, летнем небосводе, на котором выделялся изогнувшийся поднебесной аркой и густо усыпанный звездами Млечный Путь. И Эйле вспомнились строчки из Песни Матери: "И взметнулось в черную даль высоко Матери огненное молоко". И когда они направились к приветливым живым кострам, озарявшим их лагерь, Эйла подумала: "Неужели именно так появился на небе Млечный Путь?"