Угр закрыл глаза, чтобы сосредоточиться.

Шанс на спасение был.

Только времени почти уже не было…

Ровно секунду копил в себе силу Угр, подыскивал нужные слова Высшей Речи и придавал им правильную форму. Ровно секунду он пытался разобраться в себе и в Вике. Ровно секунду он вспоминал мгновение открывшегося предательства: «Мы ведь вернемся? — Конечно…»

Угр закричал, когда помахивающий огромными ножами Херберт был в трех шагах от него. Вопль был беззвучный, и слышать его мог лишь один человек — Вик.

Вик покачнулся. Ему показалось, что в его голове рванул десяток петард. Уши заложило, в глазах потемнело, череп словно вспух. Вик вскинул руки и заорал, не понимая смысла рвущихся слов, не имея возможности сопротивляться чужой воле и чужим мыслям.

— Стой! Не трогай! Не убивай! Не подходи!

Клинки остановились в шаге от застывшего космача. Херберт неуверенно оглянулся.

Вик краешком сознания почувствовал, что совершается нечто неправильное, но как-то повлиять на происходящее он не мог. В его голове все смешалось, ему казалось, что он все еще призывает убить людоеда, но на самом деле он кричал:

— Назад! Назад! Мы же друзья!..

Он уже не хотел идти в город, он боялся города, не ждал от него ничего хорошего. И он не знал, что они станут делать, если Яр не возвратится.

«Мы ведь вернемся? — Конечно».

Вожака обманывали.

Яр был в опасности.

Те двое, что пришли с хозяином этого дома, желали для Яра смерти. Потому и распорядились не брать с собой ни друзей, ни оружия. Потому так спешили.

Они лгали, когда обещали защиту. Лгали, когда утверждали, будто кругом хурбы.

Они только и делали, что врали.

Космач почувствовал это. Поэтому и разъярился, поэтому и стучал в дверь, брызгая слюной.

Космач хотел помочь Яру, но не знал как.

Космач хотел жить.

Космач решил все рассказать единственному человеку в этой комнате.

Ему. Вику.

— Стой, Херберт! — закричал Вик уже сам. — Погоди! Кажется, нам надо кое в чем разобраться…

* * *

— Пешком сюда не зайти, — сказал Номер Первый, отперев двери и повернувшись к пассажирам. На его лбу и щеках серебрились капельки пота, хотя в салоне было не жарко. — А для обычных мобилей въезд сюда закрыт. Так что людей здесь не бывает, и мы никого не подвергнем опасности.

— Это служебный подъезд к клинике, — добавил Номер Второй. — Черный ход. Такие есть у каждой больницы и у каждого дома отцветания. Мы всегда стараемся использовать их.

Яр не совсем понимал, почему немногословные защитники решили вдруг поделиться с ним этой информацией. Неужели они, каким-то образом почувствовав тревогу и неуверенность подопечного, решили его приободрить? Или же они пытаются разговором отвлечь его внимание от чего-то важного?

От чего?

Примечательного вокруг не наблюдалось: глухие стены, светящаяся надпись, два мутных фонаря, полосатые ограничительные столбики возле неровного бордюра, мусорный контейнер, потертая разметка на узкой дороге, упирающейся в подъемные ворота с намалеванным знаком «Тупик».

— Нам туда? — спросил Яр.

— Да, — кивнул Номер Первый и открыл свою дверь.

Мобиль Яр покидал последним. Ему не сразу удалось вытащить огнеплюй из салона — тот зацепился за что-то, и Яр пережил несколько неприятных секунд, оттесняя пытающегося помочь Номера Второго и одновременно с этим пробуя высвободить заряженную огненной смесью трубу. Из-за этой заминки он пропустил момент появления хурбов.

— Давайте уже быстрей, — недовольно буркнул Номер Первый, обмахиваясь шляпой.

Яр повернулся, забросил за плечо наконец-то высвобожденный огнеплюй, перевел дух, отлично понимая, каким опасным делом только что занимался: неверное движение, неудачный рывок, и на месте мобиля мог возникнуть большой костер, который наверняка зацепил бы и людей. Яр мысленно поблагодарил Создателя. А вслух сказал:

— Я готов. — И увидел их.

Три смутные фигуры стояли возле мусорного контейнера. Яр застыл, не смея двинуться, шепнул сдавленно:

— Они здесь.

— Хурбы? — заинтересованно спросил Номер Первый. — Много их?

— Трое.

— Немного… Не обращай на них внимания. Сейчас они тебя не видят.

— Вы уверены? У меня ощущение, что они следят за нами.

— Просто иди вперед. К воротам.

— Хорошо…

Он мог поклясться, что хурбы заглядывали ему в лицо, когда он проходил в пяти шагах от них.

И ему стоило огромных усилий не смотреть в их сторону.

* * *

Гоген Хан, хозяин и смотритель «Серого Кардинала», сидел перед стеной мониторов и угрюмо следил за происходящим в одной из его комнат представлением. В спектакле были задействованы трое: огромный косматый зверь, чокнутый сибер и свалившийся, наверное, с Луны мальчишка. Троица уже успела славно поорать, перевернуть и поломать мебель, слегка пострелять и немного подраться. Теперь гости выясняли отношения, и это действо могло быть забавным, если б оно происходило в декорациях на театральной сцене, а не в чинном заведении Гогена.

Нормально объясняться из всей троицы мог, кажется, только сибер. Звероподобный великан издавал какие-то невнятные звуки и неловко жестикулировал. Мальчишка был словно оглушен, у него не получалось объяснить даже самые элементарные вещи, он не мог выразить свои простенькие, в общем-то, мысли, он заикался и беспомощно мямлил — казалось, что он позабыл человеческую речь, растерял большую часть словарного запаса. Недоумевающий сибер-друг сыпал вопросами, еще больше смущая мальчика. Сибер выглядел на редкость несообразительным, он никак не мог взять в толк то, что для Гогена уже перестало быть тайной.

Гоген Хан понял, что косматый зверь как-то узнал о предательстве и поделился своими опасениями с мальчишкой. Паренек, который секунду назад собирался убить великана, тут же забыл о своих намерениях и призвал всех к переговорам. Им нужно было придумать, как спасти своего вожака, а они пока даже объясниться толком не могли.

Гоген Хан понял, что пришло время вмешаться, если он хочет избавиться от неудобных постояльцев и возможных проблем. Гоген снял наушники, отключил мониторы и вышел из комнаты.

Он торопился.

Он собирался помочь гостям.

Причем совершенно бесплатно.

* * *

Перед воротами Яр обернулся.

Хурбы так и стояли возле мусорного контейнера. Их можно было спалить одним выстрелом, и Яр, наверное, так бы и поступил, имейся у него в запасе хотя бы еще один огнеплюй.