На следующий день ничто не мешало им ехать. Гоблинов и след простыл. Еще до наступления темноты Пони решила остановиться у подножия холма, под естественным навесом из валунов.

Вскоре их догнал Смотритель, который, как всегда, держался на безопасном расстоянии.

— Ты осмотришь дорогу на завтра? — спросила у него Пони.

Кентавр с сомнением взглянул на тропу, уходящую по крутому склону вверх.

— Слишком уж много скал, холмов и расселин, — ответил он. — Это тебе не лес. Тут стадо гоблинов подкрадется, а ты и не заметишь. Да и не больно я умею лазать по горам, — добавил Смотритель. — И Дара не тащи наверх. Там от него скорости не жди. Только время потеряешь.

— Тогда оба дожидайтесь нас здесь, — ответила Пони. — Завтра я понесу Дейнси на себе.

— Долго придется нести, — заметил Смотритель.

Пони кивнула. Если долго, значит, долго.

Они двинулись в путь, не дожидаясь рассвета. Пришлось выйти раньше намеченного времени, ибо ночью Дейнси стало совсем плохо. Сейчас Дейнси никак не могла успокоиться; она разрывала на себе одежду, словно пытаясь убежать от того, что на нее надвигалось. И, как чувствовала Пони, надвигалось с пугающей скоростью.

Пони видела, как умирали люди. Она была свидетельницей слишком многих смертей. Где-то после полуночи она вдруг поняла, что смерть уже позвала Дейнси. Не мешкая, Пони схватила больную, и они двинулись дальше, к Аиде. Пока Дар еще мог идти, ехали на нем. Затем Пони отпустила коня и взвалила Дейнси себе на спину. Путь продолжался, шаг за шагом, и каждая минута казалась часом.

Пони упрямо карабкалась вверх, делая лишь короткие передышки. Во время одной из таких передышек она осторожно опустила Дейнси, думая, что та спит.

Неожиданно глаза Дейнси широко раскрылись.

— Дейнси! — позвала Пони, придвигаясь к ней.

Дейнси не слышала и не видела ее. Пони провела рукой перед ее глазами — безжизненными глазами!

Дейнси уже не видела ее.

Потом Дейнси заметалась, ударяя руками в воздухе.

— Нет, — твердила Пони. — Нет, проклятая смерть, тебе не взять ее! Не сейчас! Только не сейчас, когда мы почти у цели!

Конец Дейнси был совсем близок. Пони беспомощно огляделась по сторонам. Сквозь ее сжатые зубы прорывались звуки, похожие на звериное рычание. Какая-то сотня футов отделяла ее от того места, где горная тропа обрывалась. За обрывом виднелась гора Аида. Там их ждала рука Эвелина. Неужели смерть, неужели Бог окажутся к ним столь жестоки, когда до цели осталось не более мили?

— Нет, нет, — твердила Пони, запуская руку в мешочек с самоцветами.

Мешочек был плотно завязан. Пони даже не заметила, что рвет его. Самоцветы с глухим стуком упали вниз, но ее пальцы успели подхватить один, нужный. Камень души.

Пони вошла в камень. Затем, оставив свое тело, вошла в истерзанное болезнью тело Дейнси… Чума окружала ее со всех сторон. Чудовищное зловоние и гниение — тоже.

Гнев заставил Пони начисто забыть о всякой осторожности. Она яростно набросилась на зеленую жижу и стала соскребать ее с легких Дейнси. Маленькие демоны хотят лишить ее дыхания? Нет, не выйдет! Пони, не жалея сил, отдирала их снова и снова.

Чудовищно усталая, она села рядом с Дейнси и заплакала.

Дейнси была еще жива. Пони сумела вырвать для нее немного времени. Но сколько? И как она вообще надеется добраться до Аиды, если у нее не хватает сил даже встать?

И все-таки Пони встала, наклонилась над Дейнси, подхватила ее на руки и с каким-то нечеловеческим рычанием поволокла вверх. Выше, еще выше. До самой вершины перевала, пролегающего сквозь горную цепь Барбакана. Почти рядом, в какой-то миле, возвышалась гора Аида. Всего одна миля до руки Эвелина! Они уже проделали несколько сотен миль. И вот осталась одна, последняя.

Но у Пони не было никаких надежд добраться туда. Смерть до сих пор щадила Дейнси, но теперь, похоже, истекали последние минуты данной ей отсрочки.

— Малахит, — прошептала Пони.

Она оглянулась. Должно быть, камень остался внизу, выпав из разорванного мешочка. Пони вновь опустила Дейнси на землю и решила разыскать упавший малахит. Ноги не держали ее. Пони споткнулась и упала, больно ударившись о скалу. Она тут же упрямо попыталась встать и вдруг поняла, что все кончено. Даже если ей и удастся найти камень, у нее не хватит сил им воспользоваться.

Все кончено.

Эти предрассветные походы в палмарисскую гавань за провизией приходилось совершать каждый день. Монахи всегда старались двигаться, словно тени, и как можно реже попадаться кому-либо на глаза. Сегодня, едва придя в гавань, они узнали о погроме, учиненном в бехренском поселении странным сообществом, называющим себя братьями Покаяния. Им рассказали об искалеченных и убитых бехренцах и о сожженных жилищах.

Пятерым монахам пришлось задержаться в гавани дольше обычного, и теперь они с тревогой думали о том, что вряд ли сумеют вернуться в Сент-Прешес до восхода солнца. Они старались идти как можно быстрее. Их сутаны были обвиты гирляндами цветов, отчего монахи напоминали ходячие цветочные заграждения. Братья с особой осторожностью двигались по кривым улочкам города, постоянно озираясь и стремясь удостовериться, что за поворотом их не ждет столкновение с толпой больных чумой. Нынче церковь Абеля не вызывала у жителей Палмариса ничего, кроме раздражения и злости.

Сегодня группу возглавлял Андерс Кастинагис. Он облегченно вздохнул, когда впереди наконец-то показалась монастырская стена с потайной дверью. Он мог бы повести братьев в обход, тогда бы их не увидели чумные больные, устроившие свой лагерь перед главными воротами монастыря. Однако Кастинагису подумалось, что сегодня обходной путь может оказаться опаснее, чем прямое столкновение с горсткой больных. И потому он повел собратьев через лужайки прямо к боковой стороне площади.

Позади раздались крики, но они не остановили Кастинагиса. Преодолеть последний отрезок пути незамеченными было невозможно. Монах знал: он и четверо его собратьев все равно окажутся возле потайной двери раньше, чем сюда доберется кто-либо из разъяренных больных.

Монахи побежали вдоль стены, приближаясь к двери и самоуверенно оглядываясь назад.

Они считали, что уже находятся в безопасности, и в этом была их ошибка.

Навстречу им из-за угла вывернула толпа бегущих куда-то людей в черных монашеских сутанах с красными капюшонами.

Кастинагис резко остановился, заметив едва видимые очертания потайной двери. Любой, кто не знал о ее существовании, прошел бы мимо, считая, что никакой двери здесь нет. Монах быстро прикинул скорость бегущих и расстояние до двери, которое оставалось преодолеть им самим.

Он бросил мешок с провизией и велел собратьям сделать то же самое. Потом он устремился к двери, крикнув, чтобы ее открыли.