Именно эти тактические успехи породили фатальную для императора стратегическую слепоту. Ему (да и не только ему) казалось, что без особого труда пройдя Европу, без особого труда громя, в том числе и русские войска, он так будет передвигаться и дальше. В результате в 1812 году он совершил главную свою стратегическую ошибку — начал вторжение в пределы Российской империи.

На территории России привычные наполеоновские тактики перестали работать. Он выигрывал мелкие и крупные сражения, но ничего не происходило. Славное французское воинство как в вату проваливалось. Наполеон привык к тому, что после очередной победы под каким-нибудь городком вроде Аустерлица решимость противника к сопротивлению давала трещину, ломалась и очень скоро обращалась в руины. Но в России этого не происходило. Русские отступали, но не сдавались. Логика войны затягивала его все глубже и глубже на оккупированную территорию. Изначальное намерение Наполеона не уходить дальше Минска растаяло как дым: как было не уходить, если русская армия сохраняет полную боеспособность и в любой момент может нанести сокрушительный удар? Наполеону даже удалось взять древнюю столицу — Москву. Но и здесь ожидаемого триумфа не случилось. Русская армия отступила, но боеспособности отнюдь не потеряла.

На борьбу против иноплеменного войска поднялся простой народ. Пресловутый «генерал Мороз», воздействию которого Наполеон приписывал все свои неудачи, тоже сыграл свою роль. Наполеон напал на Россию почти в то же время года, что в XX веке Гитлер. 22 июня он объявил о начале войны, а 24 июня французские войска переправились через Неман. Но летняя теплынь сменилась лютыми морозами, победоносное шествие — позорным отступлением, триумф — бегством. Рыцарственная деликатность русского императора, которая была так на руку Наполеону во время европейских кампаний, сменилась тем, что великий русский писатель Лев Николаевич Толстой назвал «дубиной народной войны».

К чему нам вся эта давняя история? А к тому, что немало современных наполеонов потеряли бизнес, не выяснив загодя условия, в которых предполагалось вести работу по экспансии в новые регионы. Тактики, работающие в Москве, могут дать сбой в Улан-Удэ. Для того, чтобы этого не происходило, нужно развивать стратегическое планирование как ресурс.

Для грамотного стратегического планирования обычно готовят две серьезнее базы: информационную и аналитическую. Опираясь на них, можно достичь многого. Примеры мы снова находим в истории мировых войн. Блестящим стратегом был Чингисхан и его ближайшие потомки. Техническое оснащение монгольского войска было самым элементарным: выносливые лошадки и кривые сабельки — ничего экстраординарного. Техническая простота компенсировалась совершенством стратегического мышления, которое и изначально было у монголов неплохим, при этом постоянно развивалось. Хорошими учителями монголов оказались китайцы. Представители этой древней цивилизации не смогли противостоять кочевым ордам. В 1215 г. Чингисхан взял столицу царства Цзинь — Чжунду. Этим ознаменовалось окончательное падение Китайской империи. Недолго задержавшись в Китае, кочевые всадники двинулись дальше. Помимо шелков и золота из покоренной державы Чингисхан вывез важные принципы стратегического мышления. Они не помогли самим китайцам, но в исполнении монголов обрели новую силу и стали главными помощниками в их западном походе[729]. Увы, противостоять этим принципам не смогла и Русь.

Первый принцип: «разведка — прежде всего». По общему количеству войск, по их оснащению и обученности Русь ничуть не уступала Орде Чингисхана. Если бы великий завоеватель ограничился только самым общим представлением о Руси, его успех, пожалуй, оказался бы под большим вопросом. Но монгольские разведчики смогли предоставить руководству полную картину. Нападать на русские города в начале XIII в. было бы стратегической ошибкой. В итоге завоевание Восточной Европы монголы начали с атаки на половцев. Поскольку в это время некоторая часть половецких ханов была связана родственными узами с русскими князьями, они, естественно, попросили у Руси помощи. Об этом монголы тоже знали. Действительно, Мстислав Мстиславич Удатный собрал княжеский съезд, на котором было решено оказать «половецким товарищам» военную помощь. Русские князья собрались, и, выйдя из-под защиты родных городов, пошли в степи… Произошла битва на реке Калке (1223 г.), в ходе которой генералы армии Чингисхана — Субэдей и Джэбэ разгромили рыхлую коалицию русских князей, в которой, помимо прочих бед, не было единого командования. Увы, «русской разведки» тогда не было вообще. Согласно летописи, встретившись с авангардом монгольских войск, русские князья сделали вывод, что монголы «народ простой, хуже половцев», и, расслабившись, принялись делить шкуру неубитого медведя. История со всей жестокостью наказала их за легкомыслие и отсутствие стратегического мышления.

Второй принцип проявился тридцать лет спустя, когда ослабленную междоусобицами и поражением на Калке Русь атаковал внук Чингисхана — Бату хан, известный на Руси под именем Батый[730]. Надо сказать, монголы к тому времени уже хорошо научились брать укрепленные населенные пункты. Но Батый тратил силы лишь на те города, которые оказывали сопротивление. Если город сдавался, Батый не расходовал на него ни сил, ни времени. На первый взгляд кажется, что хан оставлял позади себя опасные очаги сопротивления. Но Батый маслил масштабно: вероятность того, что сдавшийся город вдруг обретет боевой дух, была ничтожна, а время дорого. В итоге за пару лет территория империи чингизидов была существенно расширена, а сам Батый оказался главой нового государства — Золотой Орды. Он умел безошибочно выбрать главное и сосредоточится на нем.

Стратагемность мышления — природный дар. Который, однако, можно развивать. Этим занимались уже в античном мире, который дал истории первых великих стратегов (Александр Македонский[731], Юлий Цезарь[732] и др.), дал и само это слово — «стратегия». В античной литературе популярны были сборники примеров удачной стратегии, на которых не только полководцы, но и обычные люди могли научиться навыкам стратегического мышления. Одним из самых популярных сочинений такого рода были «Стратегемы» (Στρατηγήματα) позднеримского писателя Полиэна[733]. Обычно название этого произведения на русский язык переводится как «Военные хитрости». Полиэн происходил из Македонии и поэтому писал по-гречески. Его сочинение полно забавных и нравоучительных историй об античных героях и полководцах. Начинается книга с историй про древних полумифических персонажей, например про Геракла.

Рассказано, что во время войны с минийцами знаменитый античный герой понял, что их армия располагает прекрасной конницей, с которой ему, пожалуй, не справиться. Тогда он произвел рекогносцировку местности и выяснил, что местность, которую занимает минийская кавалерия, омывает полноводная река Кифисс. С одной стороны от реки возвышаются горы, а с другой простирается широкая равнина, на которой, собственно, и располагалась конница. Тогда Геракл завалил русло реки огромными валунами (благо сил ему было не занимать). Воды реки устремились на равнину и со всех сторон окружили конницу, выведя тем самым ее из боя. Лишившись поддержки кавалерии, минийцы потерпели поражение. Когда победа была одержана, Геракл освободил устье реки. Как видим, даже такой беспримерный силач, как Геракл, согласно Полиэну, военной хитростью не пренебрегал.