тон, который Аргзе так сильно не нравился. Тем не менее этот тон был лучше тона двухдневной давности, когда с Лиамом творилось что-то, описанию не поддающееся.

– Идем. По пути заглянешь к врачу, я нанял нового.

Сильвенио без единого слова поднялся и пошел за ним, автоматически держа сломанное запястье на весу.

Потом они молчали у консоли. Аргза, сидя в своем кресле, проверял электронную почту, а Сильвенио, уже с перебинтованной рукой, проводил общую калибровку систем, как делал всегда, когда не хотел разговаривать и в то же время не знал, чем себя занять. Бинт ему наложили особый: тонкий, как кожаная перчатка, но твердый, как гипс, из-за акариновых вкраплений. Наногены в нем способствовали скорейшему сращению сломанных костей.

Аргза наблюдал за помощником краем глаза, уже понимая, что не будет ни наказания, ни «возмещения морального ущерба» – честно говоря, он вообще не имел ни малейшего представления, что с таким Лиамом можно сделать, чтобы тот не сорвался снова. А то ведь, глядишь, он так и с катушек съехать может – недавняя истерика тому лучшее доказательство. Сейчас же, хоть Сильвенио и ничем не напоминал больше неведомое кричащее существо, которое заменило тихого послушного мальчика в те минуты, Аргзе по-прежнему было не по себе: таким сломленным ему своего личного маленького телепата видеть еще не приходилось. Даже тогда, после смерти Джерри, даже после их большой размолвки во времена незапланированного визита Конрада.

– Как ты? – спросил он мягко, осторожно тронув его за локоть.

Сильвенио не повернул головы в его сторону:

– Некорректная формулировка вопроса.

Аргза чертыхнулся и процедил уже более нервно:

– Отчет о физическом и психическом состоянии.

Тот ответил не сразу, делая вид, что увлечен никому не нужной калибровкой. Аргза терпеливо ждал, внимательно следя за его лицом в надежде уловить хотя бы тень его прежнего Лиама. Чтобы разобрать, что он говорит, приходилось сильно напрягать слух – удивительно, что после такого крика у него вообще остался голос.

– Физическое состояние в норме, сир. Контроль и обезболивающие сделали тело нечувствительным, рука надежно зафиксирована, доктор сказал, что полностью заживет через две или две с половиной недели. Психическое же…

И замолчал. Аргза подождал еще, но продолжения не последовало. Пришлось коснуться его снова, уже не так аккуратно. Сильвенио вздрогнул и закончил еще тише:

– Психическое состояние… оставляет желать лучшего.

– Поцелуй меня.

Лиам повернулся к нему: в глазах у него не читалось даже вопроса. Что же с ним сделали такого ужасного там, на воле? Во всяком случае, Аргза предпочитал думать именно так: что кто-то сломал его бедную пташку, и теперь предстоит ее починить.

– Поцелуй меня. Сейчас. Это приказ.

Он рассчитывал, что поцелуй скажет ему немного больше, чем неразговорчивый эрландеранец. Объяснять это вот такому Лиаму, изображающему из себя сейчас робота с севшей батарейкой, не хотелось. Сильвенио подошел на шаг, слегка наклонился…

Но целовать не стал.

– У меня к вам просьба, милорд, – сказал он вместо этого, глядя ему прямо в глаза.

Аргза удивленно приподнял брови:

– М-м?

– Убейте меня.

Он ожидал чего угодно – но не этого. Аргзе показалось, будто его ударили в живот железной булавой в тонну весом. Целую минуту он не мог дышать, внезапно забыв, как это делается. Его Лиам, который всегда так любил жизнь, так за нее цеплялся, его Лиам, который всегда, всегда выживал, несмотря ни на что, его маленький Лиам, парадоксально казавшийся всегда таким удивительно сильным при всей своей внешней слабости, – этот Лиам сейчас просил его убить. И кого он просил? Разве не знал этот чудак, как сильно Аргза оберегал его? Разве не знал, сколько нервов он потратил на его поиски? Разве он не знал, как сильно Аргза его…

– Убейте меня, – продолжил Сильвенио все так же ровно, словно и не замечал его ошарашенного взгляда. – Пожалуйста. Я… у меня больше ничего нет. Ничего и никого. Я больше никогда не смогу вернуться на свою родину. Не после того, что я… натворил. Я предал все заветы моего народа, более того – я и сам в эти заветы уже не верю. Я не верю больше ни во что. Я больше не знаю, для чего жить. Я не вижу ни единой причины продолжать существование. Но я… я слаб. Я боюсь сделать это сам. Я не уверен, что у меня хватит воли… Поэтому я прошу вас. Вам же ничего не стоит. Убивать для вас – рутина и привычка… Я прошу вас, если… если вы цените то, что я для вас сделал за все эти годы. Если вы хоть немного мне благодарны. Мне больше не к кому обратиться.

Это было еще больнее. Да если бы он, Аргза, мог, то убил бы этого засранца прямо сейчас. Или нет: раньше. Намного раньше. Еще до того, как этот мальчишка проник ему так прочно в кровь, в легкие, в мозг. В сердце. Он бы убил его до того, как ему зачем-то стало не все равно. Если бы он только мог. Наверное, в этом была какая-то очень злая ирония: Аргза Грэн мог убить любого человека, кроме одного.

Он взял себя в руки, минутная слабость миновала. Дьявол, нельзя так распускаться.

– Назови ближайшую к нам необитаемую планету с пригодной для жизни атмосферой.

Сильвенио выпрямился и еще какое-то время печально на него смотрел.

– Это значит «нет», сир?… – Потом печаль из взгляда ушла, и вернулось мертвенное безразличие. – Кси-Браш-Лавир-Пять.

– Флора и фауна пригодны для обитания? Наличие съедобных растений, хищных животных? Посещаемость планеты туристами, колонизаторами?

– Да, пригодны. Растения есть, хищники крайне неагрессивны и малочисленны. Посещаемость минимальна: на планете практически нет полезных ископаемых, достопримечательности отсутствуют, планета является естественным заповедником, охраняемым законом Федерации.

– Хорошо. Подходит. Курс на Кси-Браш-Лавир-Пять.

Сильвенио ввел нужные координаты, и вскоре они уже летели туда. За все время полета они не обмолвились между собой ни словом.

Как только они приземлились, Аргза подхватил так и волочащуюся за помощником цепь и потащил его наружу. Сильвенио, не сопротивляясь, механически переставлял ноги, смотря в землю. Очнулся он только тогда, когда Аргза вдруг отстегнул цепь и все так же молча развернулся, собираясь идти обратно к кораблю, от которого они уже успели отойти на порядочное расстояние.

– Сир?… – Он неуверенно шагнул за ним, ничего не понимая.

– Нет. Ты остаешься здесь.

За его спиной раздался невнятный полузадушенный всхлип. Этот звук заставил Аргзу остановиться и обернуться: Лиам, дрожа, уцепился за его рукав. Казалось, он сейчас расплачется. Каким же нестабильным он теперь стал! У бедняги, похоже, совсем расшалились нервы.

– За что? –