Политики поддержали Ролена: нужно покончить с войной. Может быть, они приняли бы решение, если бы Генрих V, раздраженный проволочками собеседников, сам не прервал переговоры, подняв требования. Совет Изабеллы решил снова связаться с дофином. Иоанн Бесстрашный в тот момент уже не возражал. Плохой мир лучше доброй ссоры.

Невозможность примирения

Поэтому герцог Бургундский уехал от англичанина и прибыл в Мелён. 8 июля он встретился с дофином Карлом. Разговор был тягостным. Герцог еще колебался, стоит ли ему по-настоящему ввязываться в это дело.

С ним говорить — все равно что с глухим ослом.

11 июля 1419 г. спор ожесточился. Противников успокоила одна придворная дама королевы Изабеллы, близкая как к герцогу, так и к дофину. Они поклялись, что хотят мира. Они договорились вместе изгнать англичан. Текст соглашения был крайне спешно доставлен Карлу VI, который в Понтуазе 19 июля ратифицировал его. Благодарственные процессии по всему королевству ознаменовали зарождение надежды.

Женщине было не под силу изменить характер Иоанна Бесстрашного. Клянясь дофину в приверженности миру, он в то же время сохранял надежду заключить договор против дофина с Ланкастером. 31 июля Генрих V занял Понтуаз. Герцог Бургундский и Карл VI перебрались в Труа, и Иоанн Бесстрашный начал готовить новое свидание с дофином, предусмотренное на 26 августа в Монтеро.

Герцог желал не просто встретиться с соперником. Он хотел завлечь молодого Карла в Труа и тем самым вернуть на место. Что сможет сделать дофин в присутствии короля и королевы? Герцог Бургундский в те дни был очень уверен в своей власти над Карлом VI.

После ряда отсрочек встреча в Монтеро состоялась 10 сентября 1419 г. Часть моста посредине обнесли ограждением. Туда вошли герцог и дофин, при каждом было несколько спутников. Основные силы отрядов каждого ждали на том и другом берегах. Принцы обменялись не одной резкостью. Напряжение нарастало. Каждый держал руку на эфесе меча. Окружение было взвинчено. В какой-то миг терпение лопнуло. Танги дю Шатель отодвинул дофина. Началась схватка. Иоанна Бесстрашного зарубили.

У каждого очевидца была своя версия трагедии. По общему мнению, смертельный удар нанес Танги дю Шатель.

После этого события развивались очень быстро. Партия Бургундца сплотилась вокруг нового герцога Филиппа и его матери, герцогини Маргариты. Идею соглашения с дофином очень скоро отвергли, хотя Карл думал о нем всерьез. Бургундцы готовились к мести. Новый герцог пожал плечами, когда инквизитор Реймса во время торжественной службы, проводимой в Сен-Вааст-д'Аррас в память Иоанна Бесстрашного, публично посоветовал ему положиться на королевское правосудие.

Партия мести отныне была единодушна: их цель достижима только в союзе с англичанами. Генрих V, видя, что перед ним открываются новые перспективы, о которых он не мог даже мечтать, воздерживался от того, чтобы форсировать какие бы то ни было события. Альтернатива, вставшая перед бургундцами после захвата особы короля и столицы, разрешилась сама собой. 12 сентября парижские горожане поклялись мстить за герцога Иоанна всеми средствами и для этого найти общий язык с англичанами. Поскольку Иоанна убили во время переговоров, это в достаточной мере доказывало, что договариваться с арманьяками бесполезно.

Лишь немногие вспоминали, что Иоанн Бесстрашный двенадцать лет назад сам был заказчиком другого убийства. У Карла Орлеанского, находящегося в английском плену после Азенкура, друзей осталось мало, и даже друзья его отца, как сама королева Изабелла, давно переметнулись на другую сторону.

Договор в Труа

Франко-бургундские послы и послы Генриха V встретились в ноябре в Аррасе. 2 декабря завершились предварительные переговоры, результаты которых оба короля ратифицировали 25 декабря. В Труа в январе 1420 г. произошла новая встреча. Договоренность считалась уже делом решенным.

20 мая в Труа прибыл Генрих V. Был подписан — наконец — брачный контракт с Екатериной Французской. После столь долгого ожидания она пробыла королевой два года. Когда она повторно выходила за Оуэна Тюдора, никто бы не догадался, что ее внук станет первым королем из династии Тюдоров — Генрихом VII.

Договор был скреплен печатями 21 мая. Он делал Генриха V сыном Карла VI и Изабеллы. Формулировка была двусмысленной: он был сыном, потому что был зятем, но его права в традиции Капетингов и Валуа были правами сына, а не зятя.

В силу брачного союза, заключенного во благо мира между нашим сыном, королем Генрихом, и нашей дражайшей и горячо любимой дочерью Екатериной, он стал нашим сыном и сыном нашей дражайшей и горячо любимой супруги, королевы…

После нашей кончины и со времени оной французская корона и Французское королевство со всеми его правами и всем, что ему причитается, навсегда останутся за нашим сыном королем Генрихом и его прямыми наследниками…

При нашей жизни наш сын король Генрих не станет устно или письменно именовать себя королем Франции и не потребует от других так устно или письменно именовать себя, но воздержится от присвоения оного титула, покуда мы живы…

При нашей жизни мы станем называть и именовать нашего сына короля Генриха устно и письменно на французском языке следующим образом: наш дражайший сын Генрих, король Англии, наследник Франции.

Каким бы скандальным договор в Труа с самого начала ни казался многим юристам и большинству обычных людей, склонным удивляться, что король Франции мог так распорядиться короной, — в отношении которой юристы Карла VII покажут, что она не принадлежит суверену как собственность, — этот договор, назначая зятя наследником, не вводил чего-то абсолютно чуждого менталитету людей, привычных к феодальным реалиям. Граф Анжуйский стал королем Иерусалимским, женившись на наследнице престола. Один португальский принц, Ферран, таким же образом оказался графом Фландрским. Капетинг Карл Валуа сделался императором Восточной Римской империи, потому что женился на даме из рода Куртене. И герцог Бургундский стал графом Фландрским только благодаря браку Филиппа Храброго и Маргариты, дочери Людовика Мальского…

Все эти случаи, когда зять наследовал тестю, имели общее династическое основание — отсутствие сына. Таким образом, договор в Труа игнорировал права дофина Карла.

Принимая во внимание ужасные и огромные преступления и проступки, совершенные во Французском королевстве Карлом, так называемым дофином Вьеннским…

Не было сказано, что Карл — не сын Карла VI и Изабеллы, и она отнюдь не утверждала, как слишком часто говорили, что дофин был бастардом. Но он был только «так называемым» дофином, и это значило, что на самом деле он таковым не был. Заключая, что договор в Труа делает из будущего Карла VII бастарда, общественное мнение не ошибалось.

Уния обоих королевств была чисто личной. Королем в ней предстояло быть одному Ланкастеру, но тем не менее Французское королевство оставалось отдельным от Английского. Каждое королевство сохраняло свои институты, свое право, свои ресурсы, свою монету. Земли, которые король Англии продолжит завоевывать у дофина, отойдут к Французскому королевству, а не к Английскому. За исключением только Нормандии, которая оставалась за Генрихом V как вотчина.