Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как и ты, — она улыбнулась другу по-настоящему и обратилась к Татьяне. — Он тебе пока предложение не делал?
— Я так чувствую, что и не собирается, — надулась Таня. — Вечно находит отмазки.
— Ты живёшь у меня, Совинькова. У тебя мои карты и паспорт. Ты, чёрт возьми, устраиваешь бардак в моих шкафах и разбрасываешь вещи. Ты уверена, что тебе нужно кольцо и штамп? Мне кажется, что у нас уже не те отношения.
— Кирилл, — Алиса пнула парня в бок, когда заметила, как у Совиньковой покатились слёзы по щекам. — Ты кажется перегнул.
— Танюша, ты чего? — парень быстро спохватился и присел перед ней на корточки, вытирая мокрые щёки. — Солнышко моё, ты так кольцо хочешь? Будет тебе кольцо! Приедем домой и я сразу же тебе предложение сделаю, обещаю. Только не плачь, умоляю тебя.
Татьяна подняла голову, вытирая слёзы и заправляя волосы за уши, при этом зловеще улыбаясь:
— Влип ты, Трубецкой. По полной. Каролина?
Я протянула ей телефон с записью, где Кирилл обещает сделать девушке предложение.
— Ах ты манипуляторша, — Кирилл поцеловал её в щёку, понимая, что не сильно огорчил партнёршу. — Зато теперь ты точно никуда от меня не денешься.
— Да я и не собиралась.
— Я предлагаю взять гитары, Саш, и идти на поляну. Вы ведь хотели на звёзды посмотреть, — сказала Даша, разливая глинтвейн по термосам. — Можем там костёр развести, если хотите.
— Только за, — Саша взял сумку с пледами и помог сестре с приготовлениями.
— Мы пойдём туда? — поинтересовалась Татьяна, когда мы зашли на неосвещённую дорожку.
— Боишься, Совинькова? — спросила я у неё. — Мы тебя тут не бросим, не переживай.
— Я боюсь, что мы отсюда не выйдем.
— Да ладно вам. Даш, спой что-нибудь, пока идём.
— «Потерянный рай» подойдёт?
— Самое то.
От края до края
Небо в огне сгорает,
И в нем исчезают
Все надежды и мечты.
Но ты засыпаешь,
И ангел к тебе слетает,
Смахнет твои слезы,
Чтоб во сне смеялась ты!
3асыпай,
У меня на руках засыпай,
Засыпай
Под пенье дождя…
Далеко,
Там, где неба кончается край,
Ты найдешь
Потерянный рай.2
— Лина, — позвал меня Саша, когда мы наконец-то пришли на поляну вблизи обрыва. — Давай ты не будешь пить ту бурду, которые вы наварили?
— Почему же? Я весь вечер хотела её попробовать.
— Обещай не лезть ко мне ночью. Тогда можешь пить сколько хочешь.
Я удивилась, но в один момент поняла, о чём он говорит:
— Ты меня боишься, Король! Точно! Ты боишься, что я на тебя накинусь!
— Спустя несколько лет, — Саша усмехнулся, и посадив меня на плед, положил голову ко мне на колени. — До тебя наконец-то дошло. Пообещай мне, Каролина. Иначе я запру тебя в ванной на всю ночь. Я просто боюсь причинить тебе боль. А сейчас… Я в себе не уверен.
— Я обещаю, Саш.
— Подними голову.
— Зачем? — спросила я, разглядывая лицо возлюбленного.
— Тебе понравится.
Небо было чёрным, только вот это совершенно не препятствовало звёздам, осыпающим небосвод.
Их были тысячи, разбросанные кучками по чёрному холсту. Одна ярче другой.
И вот тогда я поняла — я была дома.
Не важно сколько лет пройдёт, сколько всего случится между нами — я была дома. Рядом со всеми этими людьми и их ненормальными идеями.
Мой сумасшедший дом рядом. И только тут я могла дышать полной грудью.
— Звезда упала! — крикнула Алиса. — Быстрее загадывайте желание!
— Вместе и до конца? — тихо, так чтобы никто больше не слышал, спросил Саша.
— Вместе и до конца. Все вместе. Я не хочу, чтобы это когда-то заканчивалось.
Тогда я ещё не знала, что это последние моменты нашего дружного существования. Не знала, как сильно возраст изменит наши взгляды, а километры разнесут по планете. Взрослая жизнь имела на нас свои планы, совершенно не обращая внимания на наши желания.
Мечты не сбываются. Простая истина, которую нужно усвоить.
Мечты остаются мечтами, заточенными где-то в своих мирах. И нам не суждено сделать их частью своей жизни.
Мир меняет людей и заставляет их существовать в одиночестве, забыв тех, кто когда-то был рядом.
И в тот момент, когда ты отпускаешь этих людей, забывая их имена и фамилии, этот мир преподносит тебе подарок — возвращая их в реальность. Для того чтобы ты вновь открыл старые раны и пролил сухие слёзы над их могилами. Тем самым разбивая себя окончательно.
Время не умеет лечить, оно лишь добивает и уничтожает остатки души, которые потерялись в столетиях.
Конечно, трудно отпускать кого-то близкого из своей жизни. Вначале ты будешь сильно мучиться, разбивая кулаки об стены, и режа себя как снаружи, так и внутри. Но потом… Потом приходит осознания этой тяжкой пустоты. Наступает момент, когда мы отпускаем этих людей.
Мы забываем те воспоминания, где они сохранились. И всё это, только ради одно — чтобы не причинять себе боль.
Глава 17. 19 лет.
Я проснулась от лёгкого майского ветерка, что заполнил комнату и разметал шторы в разные стороны. На кухне гремела кофемашина, а я утыкалась носом в белоснежные простыни и наволочку, сохранившую тепло и запах моей вселенной. Когда я всё-таки сумела открыть глаза пошире и принять сидячее положение, заметила, что Саша стоит в дверном проёме, наблюдая за моим пробуждением.
— Отвернись и не смотри, — пробубнила я, всё ещё хриплым от сна голосом, при этом поправляя чёрную мужскую рубашку, которая спала с моего плеча и норовила полностью оголить тело.
— И так каждое утро, — он лишь усмехнулся, протягивая мне чашку с крепким чёрным кофе. — Мне кажется я видел тебя всю и уже не раз. Нашла чего стесняться.
— Хочу и буду, Король, — я вдохнула запах только что приготовленного напитка. — Надеюсь без сахара?
— Конечно без. Но я до сих пор не понимаю, как ты это пьёшь. Он же жутко горький.
— В этом и весь смысл. Закаляет характер, так сказать. — Я осмотрела комнату, раскиданные по полу вещи, и поняв, что солнце освещает половину спальни, спросила: — Который час, если не секрет?
— Тебе надо было спросить — сколько раз Славянская пыталась до тебя дозвониться за это утро? — я подняла бровь, намекая, что именно это я и спрашиваю, а Саша задумался, ведя подсчёты. — Семнадцать пропущенных звонков и двадцать семь сообщений.
У меня поникли плечи, от осознания того, в какое болото я вступала на сей раз.
— Значит, — я вновь посмотрела в окно, определяя где находится солнце. — Сейчас примерно полдень.
— Точна, как швейцарские часы, — подметил Король, забирая
