В общем, как нам рассказал Шеварднадзе, суть высказываний Горбачёва на этом Политбюро сводилась к тому, что в Вашингтоне берёт верх агрессивная линия сторонников ВПК «давить» на Советский Союз. Причины в основном внутренние — «Ирангейт». Нас провоцируют на ответные меры, чтобы оправдать этот курс. Поэтому наша реакция должна быть жёсткой и масштабной, но такой, чтобы не спровоцировать гонку вооружений.

А далее Горбачёв поставил задачу разобраться в ситуации с Америкой. МИДу, министерству обороны, КГБ и Отделам ЦК проработать и доложить.

В МИДе такая работа велась уже давно. Ещё в Вене после неудачных переговоров с Шульцем министр поручил нам с Карповым продумать новую перспективную линию в вопросах разоружения, не ограничиваясь диалогом с американцами. В более широком плане над проблемой советско— американских отношений работала группа мидовских американистов во главе с А.А. Бессмертных.

В своих оценках мы исходили из того, что главным практическим результатом Рейкьявика является взаимопонимание о возможности достижения соглашения по ракетам средней дальности. (Радиус — 1000— 5500 км.) Там были даже очерчены его рамки. СССР и США ликвидируют все свои РСД в Европе и сохранят по 100 боеголовок для соответствующего количества ракет, размещённых на азиатской территории Советского Союза и в Соединённых Штатах. На практике это означало бы, что СССР сохранит 33 ракеты с тремя боеголовками каждая, а США — 100 одноголовых ракет.

Но было 3 препятствия на пути к этому соглашению:

1. Неопределённость с решением проблем ракет меньшего радиуса действия. (РМД. Радиус — 500— 1000 км.) США предлагали их ликвидацию, а Советский Союз — их замораживание на существующих уровнях, а затем — после заключения Договора по РСД — переговоры об их дальнейшей судьбе.

2. Опасения в НАТО, что ликвидация РСМД поведёт к нарушению баланса сил в Европе перед лицом советского превосходства в обычных вооружениях.

3. Но главным тормозом была увязка решения проблем РСМД с соблюдением Договора по ПРО и сокращением стратегических вооружений.

Для начала, наряду с жёстким заявлением о политике США, мы предлагали сконцентрироваться на достижении договоренности по ракетам средней дальности вне этой увязки. Но военные на Пятёрках были категорически против — ни шагу назад от позиции заявленной в Рейкьявике. Особо непримиримую позицию занимали министр обороны Соколов, руководство Генштаба и представители ВПК, хотя маршал Ахромеев вроде бы делал намёки, что по РСД можно кое— что сделать.

В конце концов, военные одолели. Шеварднадзе и Добрынин уступили. Согласился с ними и Горбачёв. В результате ответ Советского Союза был жёстким не только по тону. 6 декабря в газете Правда было опубликовано Заявление советского правительства, в котором объявлялось, что Договор ОСВ— 2 «растоптан». Цель Вашингтона –»сломать военный паритет между СССР и США, обеспечить для себя военное превосходство». Это даёт Советскому Союзу право быть свободным от обязательств по Договорам ОСВ— 1 и 2. Однако, «учитывая огромную общечеловеческую важность вопроса,… СССР пока воздержится от выхода» из этих соглашений.

Вроде бы пожелание Горбачёва «не провоцировать гонку вооружений» было учтено. Но уже 18 декабря Советский Союз объявил о намерении возобновить ядерные испытания, а 26 февраля 1987 года на полигоне в Казахстане прогремел ядерный взрыв.

Реакция на это во всём мире была весьма негативной: говорят, мол, одно, а делают совсем другое. И получилось как раз то, против чего предупреждал Горбачёв — сыграли на руку американским ястребам. Поэтому 1987 год снова начинался с «диалога», построенного на взаимных обвинениях.

25 декабря 1986 года после заседания Политбюро, где шла жаркая дискуссия о создании совместных предприятий, Горбачёв вызвал Карпова и меня. Через полчаса мы были в кабинете Генсека в Кремле. Там уже сидел Шеварднадзе. Горбачёв был явно не в духе и начал с вопроса, что происходит?

— Как только забрезжит хоть какая — то перспектива договорённости по разоружению, — говорил он, — в Вашингтоне начинается паника. Возьмём, к примеру, Рейкьявик. Ведь по сути договорились о ликвидации всего ядерного оружия, всех баллистических ракет. Даже без формальных соглашений эти результаты превосходят все ожидания. И вот на тебе! Американцы тут же испугались и стали отступать назад, ссылаясь на превосходство Советского Союза в тех или иных видах оружия. Вновь занялись провокациями, пошли на обострение. Чего действительно хочет Америка? Можно ли с ней договориться и как это сделать?

В таком ключе Горбачёв рассуждал довольно долго. Но мы были готовы к этому — Шеварднадзе предупреждал, что Генсек постоянно ставит такого рода вопросы, и в МИДе усиленно искали ответы.

С Карповым у нас тут расхождений не было. Мы оба участвовали в заседаниях Пятёрки, где была сформулирована программа безъядерного мира к 2000— ному году, и оба считали эту программу, мягко говоря, нереалистичной. На Западе к ней серьёзно не относились, рассматривая её как обычную советскую пропаганду. Там не без оснований опасались, что если бы вдруг Запад клюнул на неё и пошёл на ликвидацию ядерного оружия, то Советский Союз оказался бы в выигрыше. Он сохранит значительные преимущества в обычных вооружениях, а сдерживать его уже будет нечем. Этого особенно боялись в Европе.

В общем, было бы напрасной тратой времени ожидать, что Запад пойдёт на это. Да и наши военные, когда выдвигали такое предложение, скорее рассматривали его как средство помешать достижению соглашения там, где уже намечалась возможность договоренности: ликвидация РСД и 50%— ное сокращение СНВ.

Шеварднадзе, которому мы не раз высказывали это наше критическое мнение, занимал уклончивую позицию, говоря, что надо договариваться с военными и совместно продвигать программу безъядерного мира. Именно эту цель ставит Генсек. Поэтому ещё накануне, готовясь к встрече, мы решили с Горбачёвым не спорить, а изложить наше мнение окольным, иносказательным путём.

Начали с того, что соглашения заключённые в 70-х годах — ОСВ— 1 и 2, ограничившие некоторые виды стратегических вооружений, не привели к прекращению гонки вооружений. Она нарастала по каналам, не перекрытым этими договорами.

Пользуясь выгодными для нас положениями Договора ОСВ— 1, Советский Союз значительно увеличил ядерный потенциал. В результате США утратили геостратегическое превосходство, которым они обладали в 50— е и 60— е годы. Сегодня Советский Союз располагает ядерным потенциалом, который на 40% превосходит США — 45 тысяч единиц советского ядерного оружия против 24 тысяч американского.

Советский ВПК уступает американскому только по производству авианосцев, тяжёлых бомбардировщиков и ядерных крейсеров. По некоторым категориям вооружений Советский Союз имеет больше оружия, чем весь остальной мир: стратегическое и тактическое ядерное оружие, МБР наземного базирования, танки и многие виды обычных вооружений. По торговле оружием СССР также занимает ведущее место в мире — 30 млрд. долларов.