Первая и Вторая мировые войны изменили соотношение сил. На ведущее место вышли США (некогда занимавшие у Великобритании). Бреттон-Вудские соглашения были, по сути, сделкой между двумя государствами и оформлением сложившего статус-кво: США стали главным кредитором мира, а Великобритания – крупнейшим должником. Позже Соединенные Штаты согласились помогать остальным странам, борющимся с дефицитом по текущим операциям, а последние должны были отказаться от конкурентного обесценивания национальных валют.

Сегодня ситуация совсем другая: крупнейший кредитор мира – Китай, а крупнейший должник – США. Но обе страны не желают отказываться от мер контроля. Пекин не хочет лишиться самостоятельности в определении обменного курса своей валюты, а Вашингтон – возможности регулирования долларовых процентных ставок[569], хотя теоретически это послужило бы общемировому благу.

Описывая ситуацию с точки зрения «диполя Чайнамерика» (Китай – США), хочется отметить, что система сложившихся экономических связей между странами Запада и азиатскими индустриальными гигантами напоминает работу шестеренок в сложном механизме. Эти экономики уже импортировали из западного мира бизнес-схемы для организации своей промышленности, приобрели технологии, клиентов, научные кадры и даже технологии образования. Теперь дело за торговлей. Что же остается?

На очереди оставшийся элемент счастливого клевера – финансовые инновации, позволяющие сохранять и приумножать капиталы. Если Китаю не удастся перенять и адаптировать у себя в каком-либо виде элементы развитого финансового рынка, это может обернуться для страны «ловушкой среднего дохода».

Из-за многолетнего положительного торгового баланса в странах Востока существенно выше уровень сбережений, доля инвестиций в ВВП. Там лучше длительные перспективы экстенсивного развития экономики за счет вовлечения в нее резервов недорогой рабочей силы – как нынешней человеческой, так и будущей, основанной на более дешевом, чем на Западе, кремнии (роботах). Пока же низкое потребление домохозяйств и находящиеся в зачаточном состоянии общественные институты, например пенсионная система, откладывают реванш, который Восток возьмет у Запада. Западные же страны пытаются найти «подрывные» инновации, которые замедлят рост благосостояния, породят демографические проблемы Востока, устранив дисбаланс в темпах развития, которые сокращают разрыв в благосостоянии стран.

Во все времена некоторые страны заносятся странами-лидерами в список тех, кто оказался «не на той стороне истории». Доступ этих стран из черного списка к бизнес-моделям и технологиям становится весьма ограниченным. Внешнеполитический опыт показывает, что такая инновация, как устные договоренности между лидерами государств, не заменяют старых и хорошо известных договоров, конвенций, соглашений.

Не вдаваясь в общеполитическую дискуссию о том, кто на какой стороне истории находится, хочу обратить внимание на два документа, которые не подписала лидирующая держава мира США. Это конвенция ООН по морскому праву и договор о биологическом разнообразии. Без конвенции по морскому праву невозможно «мирное» проведение разведки запасов нефти и газа, например в Арктике, поскольку не будет правовых оснований. Такие страны, как США, Дания, Норвегия, Исландия, Финляндия, Швеция, Россия и Канада, в этом случае не смогут выйти за пределы своей 200-мильной экономической зоны.

Позиция США напоминает блокирование развития технологий или старую историю о борьбе с помощью патентов, только здесь эту роль играет сознательный отказ от выработки новых правил поведения в Арктике. При этом частные американские компании (ConocoPhillips, ExxonMobil, Statoil) уже запланировали огромные инвестиции на освоение различных частей Арктики. Скотт Боргерсон так пишет об этом в статье, опубликованной в журнале Foreign Affairs: «Арктика согревается быстрее, чем предсказывали ученые[570], и теперь это лишь вопрос времени, когда регион станет доступен для масштабного освоения и развития. Если посмотреть на глобус со стороны Северного полюса, мы увидим, что этот регион находится на перекрестке дорог самых производительных мировых экономик.

Благодаря новым реалиям и хорошему географическому положению такие города, как Анкоридж и Рейкьявик, смогут стать крупными центрами морских перевозок, превратившись в северные эквиваленты Сингапура и Дубая. Модифицированные танкеры повезут чистую пресную воду с ледников Аляски в южную часть Азии и Африки. Исландская авиакомпания Icelandair планирует околополюсные перелеты между Рейкьявиком, Анкориджем и Санкт-Петербургом.

Высокие широты Арктики – это хорошее место для расширения сети наземных станций для спутников на полярных орбитах. Имея мощнейшие приливы, Арктика обладает значительным гидроэнергетическим потенциалом, а ее геологическое строение создает колоссальные возможности для геотермальной энергетики, о чем свидетельствует алюминиевая промышленность Исландии, работающая на геотермальных установках» (Borgerson, 2013).

Арктика не единственный и не первый регион, где тесно переплетутся интересы Старого и Нового Света. В свое время африканские страны рассчитывали, что сотрудничество с США предоставит им немалые дивиденды, поскольку облегчит интеграцию малых и средних предприятий Африки[571] в глобальные цепочки создания стоимости. США должны были поддержать программы оказания консультационных услуг, предоставить доступ к маркетинговой информации, ряду технологий, способствовать вложению прямых иностранных инвестиций в предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции, поскольку здесь вполне можно использовать колоссальный резерв неквалифицированной рабочей силы. Но все ограничилось экспортом из Африки минерального сырья, который, конечно, дает серьезные валютные доходы африканским странам, но не создает рабочие места. Страна «с правильной стороны истории» пока что не помогла обеспечить Африке доступ к жизненно необходимым лекарствам, а уж тем более к знаниям, нужным для их создания.