Теперь Дуг Шафто говорит, что нужен план погружения, хотя всего-то делов: нацепить на спину пару баллонов и проплыть сто сорок пятьдесят четыре метра (прямо вниз, учтите) и обратно. Поэтому Рэнди берет несколько книжек с полки «Глории-IV» и пытается хотя бы в общих чертах выяснить, о чем речь. Рэнди в жизни не нырял с аквалангом, однако видел, как это делают в фильмах Жак-Ива Кусто. Там все происходило достаточно просто.

Первые же две книжки содержат столько подробностей, что оторопь, которую он испытал, узнав про лётные планы, возвращается с новой силой.

Перед тем как открыть первую книжку, Рэнди достал цанговый карандаш и листок миллиметровки, чтобы делать выписки; полчаса спустя он все еще силится разобраться в таблицах и ни одной пометки не сделал. Таблицы доходят только до глубины сто тридцать и предполагают, что аквалангист будет там пять — десять минут. Однако Ами и все увеличивающаяся команда полиэтнических ныряльщиков Дуга проводят на этой глубине значительно больше времени и даже поднимают с лодки разные артефакты. Например, алюминиевый чемоданчик. Дуг Шафто надеется найти в нем какие-нибудь намеки на то, кто был в лодке и как она оказалась по другую сторону планеты.

Рэнди пугается, что все интересное с лодки поднимут раньше, чем он сделает хотя бы одну выписку. Ныряльщики прибывают по одному, по два в день, на моторках и прао с Палавана. Белокурые пляжные мальчики, курящие французы, азиаты, не расстающиеся с «тетрисами», отставные военные моряки, простые работяги. У каждого из них есть план погружения. Чем Рэнди хуже?

Он решает составить план для глубины сто тридцать, что довольно близко к ста сорока пяти. Проработав примерно час (достаточно, чтобы вообразить самые разные специфические подробности), он случайно обнаруживает, что таблица приводит глубины не в метрах, а в футах. То есть все эти ребята погружаются на глубину в три раза большую, чем максимум, указанный в любой из таблиц.

Рэнди закрывает книги и некоторое время ошалело на них смотрит. Все это красивые новые книжки с цветными фотографиями на обложке. Задним числом он понимает, что взял их по программистской привычке: в мире компьютеров любая книга, выпущенная больше двух месяцев назад, годится разве что для ностальгических воспоминаний. Дальше выясняется, что все эти книги подарены и подписаны авторами — две Дугу, одна Ами. Дарственная надпись Ами явно сделана человеком, который безнадежно в нее влюблен.

Рэнди заключает, что все эти книжки написаны для пьяных туристов. Более того, издатели наняли команду адвокатов прочесть их от слова до слова, дабы избежать судебной ответственности. В итоге книги содержат примерно один процент того, что авторам известно, остальные девяносто девять выброшены стараниями адвокатов.

Хорошо, значит, аквалангисты владеют неким оккультным знанием. Это объясняет их общее сходство с компьютерщиками, хотя и очень спортивными.

Сам Дуг не погружается к лодке и корчит удивленную, почти презрительную мину на вопрос Рэнди, не собирается ли он нырять. Вместо этого Дуг изучает материалы, поднятые с лодки молодыми ныряльщиками. Они начали цифровую съемку внутри отсеков. Дуг распечатывает снимки на лазерном принтере и вешает их в своем личном салоне на «Глории-IV».

Рэнди сортирует книжки: откладывает в сторону все с цветными фотографиями, все, изданное за последние двадцать лет или с рекламой на задней странице обложки, содержащей такие слова, как «захватывающе», «великолепно», «для начинающих» и, хуже всего, «популярно написано». Он ищет старые, толстые книги в потертых переплетах, что-нибудь вроде «Водолазного дела», желательно с сердитыми пометками Дуга Шафто на полях.

Кому: [email protected]

От: [email protected]

Тема: Понтифик

Рэнди,

Давайте пока использовать «Понтифик» как рабочее название для этой криптосистемы. Она послевоенная. То есть когда я увидел, что Тьюринг и компания сделали с «Энигмой», то пришел к (очевидному теперь) выводу: любая современная криптосистема должна быть стойкой к машинному криптоанализу. В «Понтифике» в качестве ключа используется 54-элементная перестановка — по ключу на сообщение, заметьте! Эта перестановка (назовем ее Т) генерирует ключевой поток, который прибавляется, по модулю 26, к открытому тексту (О), как в одноразовом шифрблокноте. Процесс генерации каждой буквы ключевого потока изменяет Т обратимым, но более или менее «случайным» образом.

Тут всплывает один из водолазов с настоящим золотом, но это не слиток, а золотая пластина дюймов восемь шириной и примерно четверть миллиметра толщиной, пробитая аккуратными дырочками, как перфокарта. Два дня Рэнди думает о находке как безумный. Оказывается, она из ящика в трюме подводной лодки, и там таких еще тысячи.

Он — вообразить только! — читает книги, где перед фамилией автора стоит воинское звание, а после — ученая степень и где на десятках страниц описывается, например, физическая природа образования азотного пузырька в коленном суставе. Приводятся фотографии кошек, привязанных к скамьям к барокамере. Рэнди узнает, что Дуг Шафто не погружается на сто сорок пять метров, потому что определенные возрастные изменения в суставах увеличивают вероятность образования газовых пузырьков при декомпрессии. Он осваивается с мыслью, что давление на этой глубине — пятнадцать-шестнадцать атмосфер, и при подъеме на поверхность азотные пузырьки увеличатся в объеме соответственно в пятнадцать-шестнадцать раз независимо от того, где находятся: в мозгу, в колене, в кровеносном сосуде глаза или под пломбой. Он в общих чертах знакомится с водолазной медициной, что совершенно бесполезно, потому что все люди разные — поэтому каждому водолазу надо составлять совершенно другой план. Рэнди должен узнать процент жира в своем теле, прежде чем сможет сделать первую отметку на миллиметровой бумаге.

Кроме того, важна последовательность событий. При погружении тело водолаза частично насыщается азотом, который не весь выходит при всплытии. То есть, сидя на палубе «Глории-IV», играя в карты, прихлебывая пиво, болтая с девушками по сотовым, все эти ребята дегазируются — азот выходит из них в атмосферу. Каждый из них более или менее знает, сколько сейчас азота в его теле, понимает, глубоко и почти интуитивно, как эта информация должна повлиять на план погружения, выстраиваемый в мощном суперкомпьютере, который он носит постоянно в своем насыщенном азотом мозгу.

Один из водолазов всплывает с доской от ящика, в котором лежат золотые пластины. Доска в плохом состоянии и все еще шипит, выпуская газ. Рэнди без труда представляет, что так же будут шипеть его кости, если неправильно составить план погружения. На дереве слабо видна маркировка: «NIZ-ARCH».

На «Глории-IV» есть компрессоры, чтобы нагнетать воздух в баллоны аквалангистов под жутким давлением. Рэнди уже знает, что давление должно быть жутким, иначе на глубине газ просто не пойдет из баллона. Водолазы наполнены сжатым газом; Рэнди почти ждет, что кто-нибудь из них напорется на что-нибудь острое и взорвется розовым грибовидным облаком.