— Не дайте этому маленькому красавчику упасть на пол! — воскликнул чей-то пронзительный голос.

Затем Норби принялся раскачиваться, выпуская и втягивая свои телескопические ноги, и, наконец, фальшиво пропел несколько нот мелодии, которую наигрывал Фарго.

Норби тоже имел огромный успех.

— Мне хотелось бы поговорить с этими двумя американцами наедине, — произнес Франклин, поднявшись и поклонившись королеве. — Ваше Величество, вы позволите нам прогуляться в вашей картинной галлерее?

— Разумеется, cher papa, — согласилась Мария-Антуанетта. — Не забудьте вернуться к ужину.

— Мистер Франклин, не могли бы мы сначала поужинать? — взмолился Джефф.

— Мой младший брат еще растет, — объяснил Фарго.

— Хм-мм, — протянул Франклин. — Если он вырастет еще больше, нам придется пригласить его на пост главнокомандующего, ибо его уже сейчас видно за километр. Но хорошо, сначала еда, а перед едой — умывание, раз уж на то пошло. Мистер Уэллс, вы проследите, чтобы ваш брат Джефферсон (интересно, почему не Франклин?) получил все необходимое?

Франклин опустился в парчовое кресло в центре длинной галереи — пустой, за исключением лиц на множестве картин, одного робота, спрятавшегося в своем бочонке, кадета Космической Академии и тайного агента Космического Командования.

— Ну что ж, молодой человек, — произнес Франклин. — Вы выглядите чистым и, судя по моим личным наблюдениям, вполне насытившимся. Но почему вы не согласились сменить верхнюю одежду?

— Боюсь, я не могу этого объяснить, сэр, — сказал Джефф. Он знал, что должен появиться в своем родном времени в той же самой одежде, в которой исчез оттуда.

— А теперь позвольте мне сказать, что я согласен со своим внуком, — продолжал Франклин. — Ваши слова действительно кажутся мне странными, как и вы сами. Вы крайне необычные люди. В вашей американской речи присутствует особенный акцент, неизвестный мне. Вы поете песни, которых я никогда не слышал и в которых есть слова, наводящие на странные мысли. Ваш автомат может двигаться без заводного ключа, и он такой маленький, что в нем не поместится даже лилипут. Я также слышал о невидимом воздушном шаре, с помощью которого этот Норби помог заключенному из Бастилии спастись от казни.

Глаза Франклина сузились. Он внимательно наблюдал за Фарго и Джеффом. Те переглянулись, но промолчали.

— Я тоже ученый, в своем роде, — продолжал старик, — и твердо верю в способность американцев делать наилучшее из того, что у них есть. Но я не могу поверить, что такой автомат, как Норби, мог быть сделан в моей стране. Я знаю, что сбежавший узник Бастилии принадлежит к семье Ослэров, знаменитой своими автоматами и механическими игрушками. Это один из них?

— Мне очень жаль, но я не могу Вам сказать, — ответил Джефф.

— Самым логичным объяснением было бы то, что этот автомат — последний, сделанный Ослэрами. Все остальные объяснения, к сожалению, наводят на мысли о волшебстве, а для меня это неприемлемо. Тем не менее, я считаю, что вещи, которые в наше время кажутся необъяснимыми, в конечном счете получат научное объяснение.

— Я тоже так считаю, — серьезно сказал Джефф.

Короткие февральские сумерки перешли в ночь, и лишь несколько свечей освещали длинную галерею. Бенджамин Франклин посмотрел на Джеффа.

— Вы разрешите мне изучить этот автомат?

— Нет, сэр. Извините, сэр, но у него… очень тонкий внутренний механизм, и кроме того, нам скоро нужно уезжать отсюда.

— Я надеялся, что вы вернетесь в Пасси вместе со мной, — промолвил Франклин. — Вы могли бы устроиться там в тепле и уюте. Возможно, следующим летом мы даже вернемся вместе в Америку.

— Спасибо за великодушное предложение, мистер Франклин, но Джефф прав, — сказал Фарго. — Нам нужно идти.

— Вместе с вашим автоматом, — уточнил Франклин.

— Да, сэр.

— …который снова подглядывает за мной.

«Норби, убери свою башку!»

— Пошли, Джефф, — сказал Фарго. — Давай просто распахнем дверь и растворимся в ночи. Я ненавижу сцены прощания, особенно с прекрасными королевами.

Джефф посмотрел сверху вниз на Франклина, продолжавшего мирно сидеть в кресле.

— Простите, сэр, но мы вынуждены покинуть Вас. Вы передадите королеве наши извинения за то, что мы не смогли попрощаться с ней?

— Она обидится, — сказал Франклин. — Как вам известно, королевы очень легко обижаются. Однако перед вашим уходом я хочу кое-что сказать. Обладая научным складом ума, я часто задавал себе вопрос: станут ли в будущем возможными путешествия к другим мирам? Наверное, эта мысль кажется вам смешной…

— Отнюдь нет, сэр, — невозмутимо произнес Фарго.

Немного подавшись вперед, Франклин вынул очки и водрузил их на нос.

— Это бифокальные линзы. Я сам изобрел их, чтобы не приходилось вечно менять очки для чтения и для дали. Подойди-ка сюда, юноша!

Джефф подошел ближе. Франклин внимательно осмотрел его камзол.

— Мой дорогой Джефферсон, — наконец сказал он. — Как получилось, что тебя назвали в честь Тома, который был всего лишь молодым виргинским фермером, когда ты родился? Я-то уже был знаменит… но неважно, неважно.

Он продолжал внимательно рассматривать одежду Джеффа в тусклом свете свечей.

— Этот камзол похож на французскую одежду, но есть незначительные отличия, которые наводят на размышления. Например, необычно прямые стежки. В сущности, они безупречны. Человек просто не может так шить. Может быть, это тоже сработано автоматами, как вы полагаете?

— Ну…

— Ваши туфли похожи на кожаные, но я не узнаю материал. Ваши пуговицы, одну из которых я получил вместе с письмом, напоминают позолоченное дерево, но на самом деле они сделаны из другого, неизвестного мне вещества. Они не американские, но и не сделаны любым известным мне народом. А теперь, когда я увидел ваш автомат… — он дружелюбно улыбнулся братьям. — Все это подталкивает к далеко идущим выводам. Вы оба мне нравитесь, и я желаю вам добра. Полагаю, вы можете заглянуть в свое сердце и честно сказать старику, умеющему хранить секреты, откуда вы родом?

— Мы американцы, — упрямо повторил Фарго. — Это правда.

— Даже если вы родились в Америке, то, должно быть, много путешествовали. Я мог бы поверить, что китайцы делают странные пуговицы из странных материалов… и еще более странные автоматы. Вы, случайно, не бывали в Китае?

Фарго и Джефф промолчали.

— Знаете, — деловым тоном продолжал Франклин. — Мне уже почти восемьдесят, и конец близок. Я помогал становлению новой нации. Я оказал влияние на французский двор, но боюсь, это не пойдет ему на пользу. У Франции плохое финансовое состояние, народ здесь волнуется. Дофин постоянно болеет. Может быть, новый ребенок королевы будет мальчиком — не так ли, Джефф? Ага, ты чуть не ответил! Полагаю, ты знаешь.