– Как же ты определил, какая опасность может угрожать Дервишу?

– Услышав рассказ о нем, мы с Хасаном решили попытаться это понять как раз с целью помочь ему, вернее, тому существу, сознание которого сейчас управляет его телом. А для этого, разумеется, нужно было в него проникнуть. И оказалось, что сделать это очень легко, что его можно, так сказать, прощупать пальцами. Достаточно было прочитать исходящие от него флюиды и потоки сил, как оно предстало перед нами, будто написанное на пергаменте. Пожалуй, в этой его особенности и состоит его уязвимость, хотя она же обусловливает все те его способности, о которых мы услышали. А стоило понять ее суть, стало примерно ясно, какие силы могут угрожать этому сознанию.

Услышав это, я не удержался и задал давно терзавший меня вопрос:

– А что произошло с собственным сознанием этого человека?

– Оно никак не дает о себе знать. Похоже, оно либо крепко усыплено, либо отправлено в какие-то глубины и удерживается там. Так что он сейчас не он, и с этим ничего не поделать, пока его не отпустят. И пожалуй, единственное, что мы можем сейчас для него сделать, – это отправить его домой. Может, они там сообща что-нибудь придумают, ведь он и сам теперь может спастись только таким образом.

– А может быть, им попытаться запереть свое сознание, перекрыть пути, которыми они сами проникают в чужое и читают его? Может быть, тогда разрушительные кошмары не смогут в него проникать? Правда, тогда они лишатся этого способа познания, но зато будут спасены от истребления и смогут найти другой.

– Очень может быть! Я, конечно, не так глубоко проник в его сознание, чтобы проанализировать этот способ, но посоветовать им, без сомнения, нужно: пусть попытаются.

Тем временем появился Ахмед.

– Я говорил с нашими друзьями, – сказал он. – Дервишу нельзя спускаться в скрытый город, ибо Шог-Готты, служители Ктулху, сразу его почуют. А против них здесь никто не устоит, разве что мы в магическом кристалле. Но мы не должны ввязываться в их противостояние, даже во имя спасения этой расы. Кстати, как она называется?

– Он не упомянул их имени, когда рассказывал о себе. Впрочем, я ведь начал понимать его не сначала, так что, может быть, я просто пропустил этот момент, – ответил я. – Но, думаю, сейчас это не слишком важно. Сейчас важно, чтобы Дервиша не обнаружили пожиратели. Если это случится, мы не сможем его спасти, даже если бы нам удалось справиться с Шог-Готтами. А при чем здесь, кстати, скрытый город?

– Именно там есть вход в комнату Странствий. Большинство наших друзей прибыло в наш мир как раз через нее. Они говорят, что в нее можно проникнуть и другим путем – прямо из храма, но для этого нужны три вещи: особые силы, чтобы войти в нее, особый ключ, чтобы отпереть ее замок, и особый пароль, чтобы она впустила нас. Пароль и ключ мы получим, пройдя через какой-то коридор в скрытом городе. Пароль будет заключен прямо в нас, куда – я не понял, они произнесли какое-то непонятное слово, и останется там навсегда. После этого мы сможем пользоваться им сколько угодно. Ключ будет вложен в наше сознание в виде череды световых символов, которые мы сможем извлекать из магического кристалла. Силы же мы обретем также в магическом кристалле с помощью панциря в храме. Так что нам прежде нужно посетить скрытый город.

– А как же Дервиш? Ведь ему туда нельзя?!

– Дервиш уже наделен паролем и ключом благодаря их сознанию в его теле. Он не обладает лишь силами, чтобы проникнуть в комнату из храма. Из скрытого города он мог бы попасть в нее и без них, но ему туда нельзя. Поэтому попасть в комнату он может лишь с нашей помощью. К тому же, я думаю, кому-то из нас надо его проводить, чтобы пожиратели не заморочили его по дороге и он не попал куда-нибудь не туда, а тем более – к ним в руки. Так что пойдемте! Вон, кстати, идут Музафар и Хасан. Они, как я понимаю, уже прошли через коридор, и мы можем оставить Дервиша на их попечение.

Дождавшись Музафара с Хасаном, я объяснил Дервишу наши намерения, и мы отправились ко входу в скрытый город. Едва мы спустились в галерею, вокруг нас задвигались световые иллюзии, а голос Дерева из глубины коридоров произнес:

– Ваши друзья уже прошли сквозь незримый коридор. Идите за светлячками, они укажут вам вход. Входите в него по одному, ничего не боясь и не удивляясь необычным ощущениям. Выход будет рядом со входом.

Тут же стайка мерцающих переливами огоньков устремилась в глубь галереи. Мы торопливо последовали за ними. Галерея шла то горизонтально, то с уклоном вниз и явно не принадлежала уже скрытому городу. Несколько раз прямо перед нами в глухой стене вдруг открывались проемы, в которые мы сворачивали.

– Это – иллюзия, чтобы скрыть проход от посторонних глаз, – объяснял Ахмед. – Без наших провожатых мы прошли бы мимо.

Через некоторое время пути мы очутились в квадратной камере, стены которой, к нашему удивлению, были выложены большими камнями, походя на кладку стен или подвалов крепости. Таких камней среди пустыни не могло быть и в помине, а довезти их сюда было просто невозможно. Однако при прикосновении к ним я со своей способностью проникать в материалы сразу почувствовал, что эти камни не настоящие. Их построения поражали своей безупречностью, которой просто не могло быть в натуральном материале. Частицы были подобраны и подогнаны одна к другой столь тщательно и плотно, что просто не оставляли места для посторонних вкраплений. Узы же держали их необычайно прочно и ровно, не допуская даже ничтожного смещения. Становилось ясно, что эти камни, начиная с самых глубинных построений, были рукотворными. Стены слабо освещались светлячками и были совершенно однообразны. Но вдруг камни на одной из них едва заметно заиграли радужными разводами, как те плоскости, что летали вокруг нас в коридорах скрытого города, образовав на ней неровное пятно чуть выше человеческого роста. Светлячки, один за другим, нырнули в него и исчезли. Мы поняли, что это и есть вход в коридор, но никак не могли понять, как можно войти в камень, пусть даже радужно переливающийся. Мы долго стояли перед ним, ни на что не решаясь. В конце концов Саид, поднеся к пятну ладони, сказал:

– Там больше нет камня. Он только что был здесь, но теперь там – лишь пустота, причем бесконечная.

– Мы должны войти туда, – твердо сказал Ахмед. – Мы должны довериться этой пустоте, там нет ничего страшного, ведь остальные уже побывали там.

С этими словами он решительно направился к стене. Перед самым пятном он на мгновение остановился, словно оробев, но затем, пересилив себя, вновь двинулся вперед и погрузился в него. Это было неописуемое зрелище: он именно погрузился в него, словно в воду, оно обволокло и поглотило его без следа и какого-либо движения. Выглядело это настолько необычно и ни с чем не сравнимо, что мы с Саидом опять замерли в нерешительности. Но, заставив себя наконец побороть робость перед неведомым, я подмигнул для бодрости Саиду и, решительно вздохнув, шагнул навстречу пятну…

Я не почувствовал абсолютно ничего. В глазах моих почти незаметно промелькнула картина, будто я вошел в воду и тут же вышел из нее. Кожа же моя не почувствовала никакого прикосновения или другого изменения, не возникло ни звука, ни запаха, ни качания, не произошло вообще ничего. Я лишь мягко, совершенно неощутимо провалился в непроглядно серую пустоту и повис в ней без всякой опоры. Все было точь-в-точь как в моем первом видении, в котором я плыл сквозь звездную бездну, только сейчас в ней не было звезд и вообще ничего. Я лишь плыл, двигался сквозь нее, причем совершенно не понимая, как и какими чувствами я ощущаю это движение, ибо чувства, которыми я ощущал любое нормальное движение в своем мире, сейчас молчали. Очевидно, мир, в котором я теперь находился, был настолько чужд моему родному миру, что для его названия на ум не приходило ничего, кроме «зазеркалья».