– Сейчас начнем вычислять.

– Пойду, проверю свои запасы, – нахмурилась Эдит. – Я не предполагала, что придется бороться с эпидемией.

Когда она ушла, терзаемый сомнениями Роджер спросил Хейзел:

– Что скажешь, мать?

– Сынок, у тебя нет шансов. Она принимает свою клятву всерьез, ты давно это знаешь.

– Но я-то не давал клятву Гиппократа! Если я не приведу корабль куда надо, что она сможет сделать?

– Ты не доктор, это верно. Но ты капитан космического рейса. Похоже, тут действует правило «помощь и спасение».

– К черту правила! Речь идет об Эдит.

– Лично мне, – медленно сказала Хейзел, – семья Стоун дороже благополучия всего человечества, вместе взятого. Но решать за тебя я не могу.

– Я ее не пущу! Не во мне дело. С нами Вундер – он совсем еще маленький. Ему нужна мать.

– Нужна.

– Это решает вопрос. Пойду поговорю с ней.

– Минутку! Если ты так решил, капитан, то позволь сказать – ты не так берешься за дело.

– Почему?

– Единственный способ удержать твою жену – это получить на компьютере нужный тебе ответ: что сблизиться с «Богом войны», а потом попасть на Марс физически невозможно.

– Да. Ты права. Поможешь мне смошенничать?

– Куда ж я денусь?

– Тогда за дело.

– Как скажете, сэр. А знаешь, Роджер, если «Бог войны» прибудет на Марс в разгар неопознанной эпидемии на борту, ему ни за что не дадут сесть в порту на Марсе. Его отведут на парковочную орбиту, снова заправят горючим и отошлют обратно в следующий благоприятный срок.

– Ну и что? Мне-то какая забота, что богатенькие туристы и куча эмигрантов будут разочарованы?

– Пусть так. Но это еще не все. Ван и первый помощник больны, а если свалится еще и второй, то «Бог войны» может не добраться и до парковочной орбиты.

Роджеру не нужно было долго объяснять – при подходе к планете без управления умелого пилота корабль ждет одно из двух: или он разобьется, или уйдет в пространство и будет блуждать там, подобно комете, которая никогда не достигнет пристанища. Роджер закрыл лицо руками:

– Что мне делать, мама?

– Капитан ты, сынок.

– Я ведь сразу все это понял, – вздохнул Роджер.

– Да, но ты должен был побороть сомнения. – Хейзел поцеловала его. – Какие будут указания, сын?

– Попробуем подойти к нему. Хорошо, что мы не тронули резерв при старте.

– Вот-вот.

Когда Хейзел поделилась новостью с другими, Кастор спросил:

– Папа велел нам тоже рассчитать траекторию?

– Нет.

– Хорошо, а то нам надо побыстрей загрузить обратно велосипеды. Пошли, Пол. Мид, может, ты наденешь скафандр и поможешь нам? Если ты не нужна маме?

– Нужна, – ответила Хейзел, – чтобы присматривать за Лоуэллом и не давать ему путаться у всех под ногами. А велосипеды обратно грузить ни к чему.

– Что? Как же можно уравновесить корабль для маневра, пока они там? И потом, при запуске двигателя тросы могут оборваться и изменится наш фактор массы.

– Кас, где твои мозги? Ты что, не понимаешь ситуации? Мы избавляемся от балласта.

– Как? Выбросить наши велики? Когда мы их дотащили почти до самого Марса?

– И велики, и все наши книги, и все прочее, без чего можно обойтись. После грубой прикидки на компьютере это ясно как божий день: только так мы можем проделать маневр и притом сохранить нужный запас топлива для посадки. Ваш отец сейчас рассчитывает допустимый вес.

– Но как же… – Кастор замолчал, согнав с лица всякое выражение. – Так точно, мэм.

Близнецы уже надевали скафандры, но еще не вышли наружу, и тут Пола осенило:

– Кас, вот мы отвяжем велики, а что дальше?

– Спишем в убыток и попытаемся получить возмещение в «Экспорте Четырех Планет». И они нам, ясное дело, не заплатят.

– Шевели мозгами. Где окажутся велики в конечном счете?

– Где? Да на Марсе же!

– Точно. Или поблизости. Следуя по нашей теперешней орбите, они подойдут к нему очень близко, а потом опять направятся к Солнцу. Допустим, когда они приблизятся, мы будем стоять там и попытаемся перехватить.

– Не выйдет. Нам понадобится столько же времени, чтобы добраться до Марса, да еще по другой орбите – орбите «Бога войны».

– Да, но давай предположим. Вот был бы у нас запасной радарный маяк, я бы на них его навесил. Тогда, если мы попытаемся с ними сблизиться, мы будем знать, где они.

– Но у нас его нет. Слушай! А куда ты дел отражательную фольгу?

– Чего? А-а, понял. Дедуля, иногда твой маразм отступает.

Когда «Стоун» стартовал, он был покрыт со стороны жилого отсека алюминиевой фольгой, блестящей, как зеркало. По мере того как они удалялись от Солнца, необходимость в отражении тепла исчезла, – наоборот, стало желательно поглощение. Чтобы понизить нагрузку на систему терморегулирования корабля, фольгу сняли и сложили на хранение до поры до времени.

– Давай спросим у отца.

Хейзел задержала их у люка:

– Он занят у компьютера. В чем проблема?

– Хейзел, отражающая фольга, которую мы сняли, тоже в списке балласта?

– Конечно. Возьмем другую на Марсе, когда соберемся назад. А зачем она вам?

– Для радарного отражателя, вот зачем. – И близнецы поделились своими планами.

– Вероятность мала, но смысл есть, – кивнула Хейзел. – Давайте-ка привяжите весь балласт к велосипедам. Может, нам удастся все вернуть.

– Само собой!

И близнецы взялись за дело. Пока Поллукс собирал связки велосипедов, почти все отремонтированные и сверкающие свежей краской, Кастор сконструировал любопытную геометрическую игрушку с помощью проволоки восьмого калибра[69], алюминиевой фольги и липкой ленты. Гигантский квадрат фольги он натянул на проволочный каркас. В середине квадрата и под прямым углом к нему Кастор прикрепил второй. Эти два квадрата Кастор рассек пополам третьим квадратом под прямым углом. Получилось восемь сверкающих прямоугольных трехгранных уголков, обращенных во всех возможных направлениях, – радарный отражатель. Каждый уголок будет отсылать радарные волны обратно к источнику – этот принцип может наглядно продемонстрировать в комнате или большой коробке резиновый мячик. В результате эффективность радара возрастает во много раз, по крайней мере теоретически, – закон обратной четвертой степени сменяется законом обратных квадратов. На практике эффект не столь велик, но радарный отклик объекта сильно увеличивается. Объект с такой этикеткой будет заметен на экране радара, как свеча в пещере.