захваченных Израилем. В-третьих, выступая с речью в Дамаскском университете в 1947 году по случаю Дня рождения Магомета, христианин Афляк заявил, что даже христианские арабы должны любить ислам как наиболее достойный элемент арабского национализма. В-четвертых, следуя словам Ленина о том, что совершить переворот удастся, только закрепив свои позиции в армии, «Баасу» удалось угнездиться в военных кругах Сирии и Ирака. В Сирии это облегчалось тем. что сержантский состав сирийских вооруженных сил состоял почти сплошь из алавитов[1], которых ортодоксальные мусульмане даже не считают мусульманами. В офицерском составе тоже непропорционально

533

много представителей алавитов[2], друзов и христиан, что облегчило проникновение в армию Бааса, который в конце концов сливается с сирийскими вооруженными силами. Со второй половины 1960-х годов фактически все сирийские офицеры становится баасистами. Тут следует обратить внимание читателя на то, что национализм Афляк ставит выше и социализма, и мусульманства — все должно служить национальному единству и интересам единой арабской нации как семьи. Отождествление нации с семьей сходно с ранним русским славянофильством, но понятие абсолютизации нации, подчинения национальным интересам всего и вся, в том числе и нравственности, и понимание под словом нация целой расы — это уже сближает идеи Афляка с панславизмом и утилитаризмом Данилевского[3], от которого можно провести линию к тоталитаристским идеологиям XX века, хотя сам Данилевский, вероятно, отказался бы от такого «родства». На первом съезде партии в 1947 году принимается «конституция», то есть устав партии, который предусматривает выборную парламентскую систему, но наподобие сталинской Конституции 1936 года сохраняет за «Баасом» исключительное право решать, что народу нужно и полезно, а что вредно, ибо «Баас» «является единственным знаменосцем бессмертной миссии воскрешения арабской нации из того болота, в котором она пребывала последние столетия»[4]. При этом «Баас» называет себя авангардом нации. Очевидно, в тот момент мало кто задумывался над подтекстом этих слов, ибо в 1952 году один из идеологов Бааса, глава этой партии в Иордании Раззаз писал, что всеарабское единство возможно только на основании «демократической системы, при ... свободно избираемом парламенте и правительстве, подотчетном

534

представителям народа, в условиях свободы мысли и мнения каждого гражданина в самом широком смысле слова[5]. Но примерно с середины 1950-х годов понятия о представительной демократии уходят куда-то на задний план, главный упор делается на объединение в единое всеарабское государство. Все подчиняется этой цели, все, в том числе и социализм, должно служить национализму (опять же, национал-социализм). «Баас» готов даже самораспуститься как партия, если она станет камнем преткновения на пути к панарабскому объединению. На первый план ставится цель — объединение Сирии, Египта и Ирака. Что касается парламентаризма, то он был настолько скомпрометирован коррупцией, что перспектива его потери вряд ли очень беспокоила граждан.

После Суэцкой войны 1956 года, когда в ответ на объявление диктатором Египта Гамалем Абделем Насером Суэцкого канала собственностью Египта, на Египет напали Англия, Франция и Израиль, и война была прекращена только правительством США, заставившим союзников прекратить военные действия, популярность Насера в арабском мире взлетела на самую высокую точку. Тогда пропаганда баасистов в пользу создания Объединенной Арабской Республики под руководством Египта приобрела широкую поддержку, особенно в вооруженных силах Сирии. Насер согласился на «объединение» при условии ликвидации политических партий в Сирии, в том числе коммунистической и «Бааса». «Баас» согласился на самоликвидацию во имя панарабизма. Компартия же ушла в подполье. Возникшая в 1958 году ОАР, однако, вскоре разочаровала сирийский «Баас»: на практике это оказался не союз равных, а диктатура Насера над Сирией, третирование последней почти как колонии Египта. В результате через три года союз развалился. Идея объединенной федеральной республики всех арабских стран оказалась такой же утопией, как панславистская идея создания федерации всех славян под эгидой России. Движение «Баас» после развала ОАС снова возродилось в Сирии, что облегчалось тем, что партия не преследовалась на территории демократического Ливана, который служил базой последнего отступления и преемственности в

535

периоды запретов и гонений на партию в других арабских странах. Став партией власти в результате переворота 1963 года, покончившего с межвластием, вызванным распадом ОАР, «Баас» забыл о парламентской многопартийной демократии, ввел фактически однопартийную диктатуру и на практике сменил панарабизм на сирийско-арабский национализм. 1963-1969 годы были также годами крайней левизны «Бааса», когда были сделаны даже попытки коллективизации сельского хозяйства по советскому образцу. Но в 1964 году произошло антибаасское восстание, в котором приняли участие традиционные элементы сирийского общества, городская буржуазия, социалисты, сторонники Насера, коммунисты и даже «Братья-мусульмане» — вот такая странная комбинация[6]. Удержаться «Баасу» у власти удалось лишь с помощью армии, сержантский и офицерский состав которой состоял в значительной степени из алавитов и друзов. В 1970 году власть захватил главнокомандующий сирийскими войсками генерал Асад — алавит и член партии «Баас» (как и большинство его офицеров), а в 1971 году он провозгласил себя президентом. Отцы партии — Афляк и его друзья — были либо отстранены от реальной власти, либо покинули партию. Сам Афляк остается генеральным секретарем ЦК партии, но реальная власть у военных, а не у него. Формально генсек является главой партий «Бааса» во всех арабских странах, которые в терминологии «Бааса» и по старой терминологии панарабизма называются лишь регионами единого государства арабской нации, но на самом деле реальная партийная власть в руках «региональных» генсеков. Генском «Бааса» Сирии до своей смерти в 2000 году был Асад. Теперь, по-видимому, этот пост принадлежит его сыну, ставшему президентом посредством референдума (см. ниже).

Президент-диктатор Асад вскоре покончил с крайностями радикализма «Бааса» и с «ленинским уклоном» и провел чистку партии, разогнав «старых баасистов» по типу разгона старых большевиков (но на этот раз без крови). Партия потеряла свой идеологический заряд, превратившись в партию госчиновников и прочих новых кадров оппортунистического образца.

536

«Баас» продолжала быть партией власти, но сама власть теперь принадлежала фактически не «Баасу», а баасистской военной организации во главе с Асадом.

Как указывает Джон Дэвлин, в 1960-х годах, когда социализм был монополией коммунистических партий в арабском мире, «Баас» со своим более умеренным социализмом, отрицавший крайности марксизма и допускавший относительную личную свободу, признававший духовные ценности и призывавший к внеклассовому национальному единению вместо марксистского антагонизма и классовой ненависти, нанес, быть может, сокрушительный удар по распространению коммунизма в арабских странах[7].

Власть «Бааса», а вернее, его военной правящей хунты оказалась весьма кровавой, и держится она у власти уже более 30 лет в Сирии и почти столько же в