«Когда я пошел на кладбище, бабушка, перекрестив меня, посоветовала:

– Ежели что померещится – не шевелись, а только читай богородицу дево радуйся…» («В людях», гл. 2).

Оборот «благословенна между женами» встречается не только в Новом, но и в Ветхом Завете, например в песне Деворы, воспевающей победу Варака над Иавином: «Да будет благословенна между женами Иаиль, жена Хевера Кенеянина, между женами в шатрах да будет благословенна!» (Суд. 5: 24).

Данный библейский сюжет и связанная с ним идиоматика эксплуатировались поэтами. Так, у Цветаевой читаем:

(«В своих младенческих слезах…», 1921)

Оборот «благословенна ты» использован Цветаевой в стихотворении «Необычайная она! Сверх сил!..» (1921).

32.24 …доктор Фауст проговорит: «Вот – мгновенье! Продлись и постой». —

Крылатые слова Фауста Гёте: «Тогда сказал бы я: мгновенье! / Прекрасно ты, продлись, постой!» («Фауст», ч. 2, акт 5, «Большой двор перед дворцом»; пер. Н. Холодковского).

32.25 …все, чье имя вписано в книгу жизни, запоют… —

Книга жизни – библейский образ, обозначающий жизнь праведного человечества; «книга жизни» (единожды вкупе с «вписанием в нее») широко представлена у Иоанна Богослова: «…и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира» (Откр. 17: 8). Ср. также: «И если кто отнимает что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей» (Откр. 22: 19); «Побеждающий облечется в белые одежды; и не изглажу имени его из книги жизни, и исповедаю его пред Отцем Моим и пред Ангелами Его» (Откр. 3: 5); «И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими» (Откр. 20: 12); «И не войдет в него [небесный Иерусалим] ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни» (Откр. 21: 27); «Ей, прошу и тебя, искренний сотрудник, помогай им, подвизавшимся в благовествовании вместе со мною и с Климентом и с прочими сотрудниками моими, которых имена – в книге жизни» (Флп. 4: 3).

Встречается этот образ и у Пастернака – также в новозаветном контексте: «Но книга жизни подошла к странице, / Которая дороже всех святынь» («Гефсиманский сад», 1949).

32.26 C. 78. …«Исайя, ликуй!» —

«Исайя, ликуй» – традиционное церковное песнопение, обычно исполняемое при венчании; восходит к Ветхому Завету: 1) к пророчеству Исаии о воцарении святого и радостного Сиона, для которого Господь будет «вечным светом»: «Восстань, светись, Иерусалим, ибо пришел свет твой, и слава Господня взошла над тобою. И будут всегда отверсты врата твои, не будут затворяться ни днем ни ночью, чтобы приносимо было к тебе достояние народов и приводимы были цари их. Господь будет тебе вечным светом, и Бог твой – славою твоею. Господь будет для тебя вечным светом, и окончатся дни сетования твоего» (Ис. 60: 1, 11, 19, 20); 2) к передаваемым Исаией словам Бога: «И буду радоваться об Иерусалиме и веселиться о народе Моем; и не услышится в нем более голос плача и голос вопля» (Ис. 65: 19).

Этот оборот/образ встречается в русской поэзии, например у Сергея Третьякова: «Исайя ликуй! / Пей, пей, пена перельется!» («Восковая свеча», 1913; пунктуация Третьякова); или у Мандельштама:

(«Бах», 1913)

32.27 …Диоген погасит свой фонарь. —

Диоген Синопский (ок. 404–323 до н. э.) – древнегреческий философ-киник, отличался крайне независимым и оригинальным поведением; в частности, по преданию, разгуливал днем по улицам с зажженным фонарем и на вопрос, зачем ему днем зажженный фонарь, отвечал, что он с его помощью «ищет человека» (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979. С. 4). Образ Диогена с фонарем вдохновлял некоторых поэтов, например Надсона:

(«По следам Диогена», 1879)

Встречается также у Тристана Корбьера в переводе Анненского: «Ты – Стикс, но высохший, откуда, кончив лов, / Уносит Диоген фонарь, на крюк надетый…» («Ночью, 1904).

Употреблял этот расхожий штамп и Сергей Эйзенштейн: «Так рукополагался в режиссеры Довженко. На мгновение можно было притушить фонарь Диогена, перед нами стоял настоящий человек» («Рождение мастера», 1939).

32.28 И сольются в поцелуе мучитель и жертва… —

Очередная отсылка к Достоевскому, к монологу Ивана Карамазова:

«Понимаю же я, каково должно быть сотрясение вселенной, когда все на небе и под землей сольется в один хвалебный глас, и все живое воскликнет: „Прав Ты, Господи, ибо открылись пути Твои!“ Уж когда мать обнимется с мучителем, растерзавшим псами сына ее…» («Братья Карамазовы», ч. 1, кн. 5, гл. 4).

См. также у Брюсова: «Сливая уста в поцелуе, / Я помнил далекие сны» («Новые грезы», 1893).

32.29 …и злоба, и помысел, и расчет покинут сердца… —

Компиляция из библейских штампов: «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время» (Быт. 6: 5); «Помыслы в сердце человека – глубокие воды» (Притч. 20: 5); «…ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15: 19; см. также Мк. 7: 21); «Итак покайся в сем грехе твоем, и молись Богу: может быть, отпустится тебе помысел сердца твоего…» (Деян. 8: 22). Ср. также 1 Петр. 4: 3; Еф. 2: 3.

32.30 C. 78. …женщина Востока сбросит с себя паранджу! окончательно сбросит с себя паранджу угнетенная женщина Востока! —

Раскрепощение женщин-мусульманок, повышение их роли в жизни общества было одним из немногих достижений Советской власти. Жительницы закавказских и среднеазиатских республик должны были именно решительно сбрасывать (а не нерешительно снимать) с себя паранджу – символ рабства, бесправия и угнетенности. Горький писал по этому поводу из Италии:

«Невольно вспоминаешь об активной роли, которую теперь играет женщина у восточных народов. Это особенно резко бросается в глаза у нас в России, среди женщин-мусульманок Поволжья, Кавказа, Малой Азии. Дело тут не только в том, что они сбросили с себя паранджу, что они ведут упорную борьбу против многоженства, гаремов, а в их стремлении расширять свои знания, учиться, завоевать духовную независимость от ислама, шариата» (письмо Ромену Роллану от 28 марта 1927 г., Сорренто).