Рука вице-премьера потянулась к кнопке селектора.

В следующую секунду Заур выстрелил ему прямо в лоб.

Звук выстрела в замкнутом помещении был оглушительный.

Дверь даже не распахнулась – ее сорвали с петель. Подполковник Азямов и глава красноярского СОБРа ввалились внутрь со стволами в руках.

Заур Кемиров держал в руке пистолет. В полуметре от него, лицом на столе, лежал Иван Углов, и пуля, вышедшая из затылка вице-премьера, разворотила его лысину кровавой воронкой.

В дверь вбежали еще двое из ФСО, а следом за ними – Гаджимурад Чарахов.

– Что случилось? – закричал Азямов.

Заур Кемиров вынул из подстаканника салфетку и обтер рукоять пистолета. Потом перегнулся через стол и положил пистолет возле руки Углова.

– Он застрелился, – объяснил Заур.

Все несколько секунд молчали. Потом подполковник ФСО обвел взглядом неподвижный труп и всех, находившихся в кабинете, молча наклонил голову, и вышел вон.

* * *

Кирилл Водров стоял у окна в актовом зале.

Была уже полночь. Через раскрытые окна в зал вливалась ночная тишина, особая, такая, какая бывает только в горах, и казалось невероятным, что с другой стороны здания таятся несколько сотен готовых к атаке чеченцев, и крупные, как пулеметные гильзы, звезды были рассыпаны по небосклону, и прямо к ним подымался двугорбый верблюд горы.

Еду людям Арзо относили еще дважды.

Чеченцы, без оружия, подошли за ней прямо к ступеням портика, и долго смеялись и обнимались с людьми Джамалудина. Смех в ночной тишине разносился не хуже, чем выстрелы. Кирилл слушал этот смех и думал, чем все кончится. Он как-то не планировал кончить жизнь кавказским террористом и сторонником Халифата.

Кириллу надоело смотреть на пропасть у него под ногами, и он резко повернулся, неловко задев прикладом створку окна.

Заложники давно уже сидели не на стульях, а на полу; некоторые плакали. Двое спали. Возле сцены кто-то прибил к доскам здоровенный ржавый штырь, и так получилось, что замгенпрокурора Комиссаров лежал совсем рядом с этим штырем.

Полковник Аргунов сидел, привалившись к стене, и время от времени добывал изо рта осколки зубов. С час назад он попросился в туалет и там попытался бежать; Хаген сбил его с ног, а Джамалудин сунул ему в рот ствол и пообещал: «еще раз дернешься – выстрелю». Кирилл попытался поймать его взгляд, Аргунов заметил это и демонстративно сплюнул.

Прошло еще пятнадцать минут, и в зал вошел Джамалудин. Он был небрит, и глаза его горели на сером осунувшемся лице. Он не спал вторую ночь подряд. Когда он заснул на пять минут, ему приснился дворик в Гаграх.

Джамалудин подошел к Комиссарову и слегка поддел его носком ботинка, как кошка трогает лапой дохлого крота. Аварец был видимо недоволен, что его главная жертва ускользает от него. Он застыл на несколько секунд, а потом плюнул пленнику в лицо.

В эту минуту вице-спикер Иван Солонихин тщательно откашлялся и произнес:

– Мы бы хотели знать, что происходит, Джамалудин Ахмедович. Мы, в конце концов, тут не скот. Мы тут… члены правительства…

Джамалудин поглядел на вице-спикера, помолчал и ответил:

– Моего брата назначили президентом республики.

Несколько секунд в зале царила тишина, а потом на ноги вскочил один из заложников. Кажется, он был заместителем министра внутренних дел.

– Это прекрасное решение! – закричал он, захлопав в ладоши, – глубокое и верное!

– Оно решает все проблемы республики, – вскричал председатель Пенсионного Фонда, – с этим решением над нашей страной взошло солнце!

И тоже захлопал в ладоши.

Вслед за ним захлопали в ладоши министр финансов и его племянники, и вице-спикер Солонихин тоже против своей воли захлопал в ладоши, и уже через несколько секунд весь зал хлопал Джамалудину, а вице-спикер Солонихин вскочил с места и бросился от избытка чувств к Джамалудину, чтобы обнять его, и вскричал:

– Джамалудин Ахмедович, я лично обещаю…

Лицо Джамалудина исказилось, и Солонихин застыл в двух метрах, увидев направленный на него ствол.

– Сядь! – приказал Джамалудин.

Солонихин застыл.

– Но почему? – вскричал он, – вы… вы обязаны нас защитить!!

– Правда? – спросил Джамалудин, – и от кого именно?

Джамалудин повернулся к заместителю внутренних дел, и оружие в его руках повернулось вместе с ним.

– Два года назад моего двоюродного племянника избили в московском метро. После этого его младший брат купил пистолет и стал ездить по этой ветке метро. Он искал тех, кто избил брата. Его задержали менты, а суд попытался дать ему срок. Мои люди были на суде, они выкупили его за шесть тысяч. На суде адвокат спросила: «А почему вы задержали этого человека?» А менты ответили: «Нам на разводе велят задерживать кавказцев». Может быть, мы не граждане одной и той же страны? Может быть, у нас тут на разводе в Торби-кале велят задерживать русских? Может, я что-то перепутал?

Замминистра молчал.

– Я дважды дрался за Россию, – сказал Джамалудин, – я дрался за нее в Абхазии. Я сражался вместе с Шамилем, и Джохар был так зол на нас, что когда мы приехали в Грозный, он нас не принял. Мы приехали к президентскому дворцу, а на площади не было ни одного человека, кроме Зелимхана. Шамиль был в бешенстве. Если бы это был не Шамиль, можно было б сказать, что он плакал. Мы сражались за Россию, Джохар три года не мог нам это простить, а что сказала Россия? Она сказала: «Это там дрались какие-то кавказские наркоманы». Когда шла война в Чечне, я ездил туда и вытаскивал людей. Кто получал за это медали?

Джамалудин сделал шаг назад и оказался над лежащим Комиссаровым. Ствол его автомата звякнул, ударившись об Орден Мужества.

– Откуда у тебя этот орден? За спасение сына Владковского? Ну-ка расскажи, как ты его спас? А потом пусть Кирилл вам расскажет, как было на самом деле!

Заместитель генерального прокурора молчал. Вряд ли он мог что-то возразить своим мучителям: он был без сознания.

– Когда чечены полезли на нашу землю, – сказал Джамалудин, – мы все встали как один человек. Ваши танки стояли в ущельях, а мы ехали мимо этих танков на джипах. Сотни ребят приехали из Москвы, из Питера, отовсюду, некоторые прилетели на своих самолетах, и все они взяли в руки оружие и поехали защищать свои горы. Я не просил вашей благодарности. Мне она была не нужна. Я защищал свою землю. Но думаете, мне было не смешно, когда я увидел, сколько русских генералов получили медали за взятие в плен Арзо Хаджиева?

– Если только критиковать наши вооруженные силы, – с достоинством промолвил замминистра внутренних дел, – это неконструктивно. Кто же защитит страну в следующий раз?

– Да? – сказал Джамалудин, – ну защити меня.