Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мальчишкам-воронам со своего курса Поттер выбрал подарки по их склонностям, вроде дорогущего альбома для рисования для Энтони, и дополнил практичные подарки сладостями.
Но на девочках, Невилле, Драко и Луне дело застопорилось…
* * *
Библиотеку наполняли тихий скрип перьев и шелест страниц. Гарри очень нравились эти умиротворяющие звуки. Он улыбнулся и задумчиво уставился в очередной дневник, который читал.
Ему вновь попались записи колдомедика. И теперь мальчик не без интереса вникал в рассуждения какого-то мистера Берджеса о наследственности магов. Тема оказалась очень занимательной, тем более, поверенный то и дело передавал Поттеру сведения, добытые нанятым для Гарри сыщиком, и изучаемый материал перекликался с содержимым этих посланий.
Поттер знал цену истине и слухам, а потому хотел знать и то, и другое. Для него собирались сведения о нем самом, о его крестных и их семьях, о возможных опекунах и их семьях. Слухи и правда. Но пока у Гарри не было времени прочитать все. Он добрался лишь до информации о Сириусе Блэке и Блэках. Крестный, сидящий в Азкабане, волновал мальчика больше других.
Пока из всего, что удалось выяснить сыщику, выходило, что Блэк сидит в магической тюрьме безвинно. И доказать это проще простого. Гарри знал об этом, но опасался, что что-то все же на Блэка накопали, включив довеском. Но нет. Сириус Блэк, несмотря на отношение к темному роду, был чист, как слеза младенца. Видимо, это и привело крестного к подобному финалу. Будь он таким же хитрым слизеринцем, как его родичи, вряд ли бы в принципе оказался втянут в дела Дамблдора, приведшие Блэка в конце концов в азкабанскую камеру.
Но, изучив все материалы, Гарри не спешил лично подавать апелляцию. Это вызвало бы очень много вопросов, а мальчику хотелось как можно дольше не привлекать внимания к собственной осведомленности. Блэка было жаль, но Поттер не собирался действовать опрометчиво. Собственной свободой и жизнью он дорожил гораздо больше, чем свободой пока незнакомого лично волшебника.
Читая о Сириусе, Гарри невольно прочитал и многое о Блэках, ведь наследник рода был неотделим от своей семьи. А читая о Блэках, Поттер многое узнал и о Малфоях, и об Уизли.
Как выяснилось, из-за Уизли одна семья чуть не исчезла, а другая едва не заимела клеймо Предателей Крови.
Уизли и Малфои были самыми близкими родственными семействами с целой кучей общих предков. Обе семьи даже унаследовали схожую семейную особенность, которую и разбирал в своих трудах мистер Берджес.
Еще до Хогвартса Гарри некоторое время был сильно увлечен аристократическими семьями Европы. Читая толстенные и довольно нудные книги, мальчик с любопытством рассматривал портреты и фотографии, отслеживая сходство между представителями королевских династий разных стран. Особенно долго он разглядывал портрет последнего императора Российской Империи, так похожего на короля Георга V. Их сходство было понятным, все же двоюродные братья. Но он нашел много схожего и между другими родовитыми личностями.
И тем больше вопросов у него вызывали чистокровные маги. Особенно родовитые, представители древних семей. Как бы тесно не переплетались ветви из генеалогических деревьев, представителей той или иной семьи легко было узнать по внешним признакам. Гарри даже обещал себе, что обязательно найдет этому объяснение. Тем более, его в принципе интересовала наследственность магов.
Берджес считал, что всему причиной родовая магия. Именно она, как бы ни перемешивали кровь чистокровные волшебники в своем тесном кругу, сохраняла внешнее сходство наследников одной семьи.
Да, полного копирования не происходило. У тех же Поттеров и вовсе данная особенность была самой слабой из всех семей. Гарри не был копией своего отца. Он даже не унаследовал родовой цвет глаз, многие поколения Поттеры были кареглазыми и синеглазыми. Но у других схожесть прослеживалась четко.
Блэки были темноволосыми, а цвет глаз варьировался от голубых до темно-синих. Невероятно красивыми, но какой-то дикой красотой. Лонгботтомы — русоволосые и светлоглазые. Удивительно наивные внешне в молодости и суровые и жесткие — в зрелости. Шафик, как бы ни разбавляли кровь, живя в Великобритании, оставались смуглолицыми и темноглазыми. Лестрейнджи казались вырубленными из скалы грозными птицами. Ястребами или орлами. Принцы походили на воронов, черты их лиц были столь резки, что в этом была какая-то своя особенная стать и красота.
Но были среди чистокровных семей и такие, магия которых подавляла любые примеси извне. Да так, что представители других семей, входя в род, изменялись.
Такой семьей были Малфои. Все представители этой семьи были блондинами с серо-стальным цветом глаз. Нарцисса Блэк после проведения ритуала магического бракосочетания за каких-то несколько недель стала блондинкой, пусть и сохранила блэковский цвет глаз.
Второй такой семьей были Уизли. За века эта семья невест из каких только семей не брала в старшую ветвь, но новое поколение неизменно рождалось рыжеволосым и голубоглазым. А Молли Пруэтт лишь потому и не стала рыжей, что изначально относилась к огненноволосому семейству.
И Блэки, и Уизли во все века были весьма многочисленны, из-за этого многие семьи были готовы с ними породниться. Магам из древних семей всегда было непросто найти пару, часто приходилось поглядывать на просто чистокровных, а то и полукровок. Но прежде чем искать где-то в отдалении, все чистокровные сначала смотрели на Блэков, Уизли, тех же Пруэттов в надежде, что в этих семьях уже поспел выводок невест и женихов.
Малфои, давно носившие в семье проклятие одного ребенка, давно роднились с Уизли, не столько желая избавиться от проклятия, сколько надеясь сохранить род в принципе — лишь женщины из сильного рода могли выносить и родить Малфоям наследника. Но потом случился разлад, едва не стоивший блондинам всего.
А все началось с деда Рона Уизли. Тот не был старшим сыном, но очень хотел им стать, чтобы в свое время занять место главы рода. Дед Артура Уизли был уже мужчиной в годах, когда первый раз женился и произвел на свет восемь детей. И младшая дочь появилась у него в тот год, когда старшему сыну исполнилось почти сорок. И умирать или передавать власть лорд не собирался. И если наследника все устраивало, то младший сын никак не мог смириться с
