Другой вариант моментальной передачи предусматривал использование автомобилей агента и куратора. Остановившись рядом с автомобилем куратора на светофоре, агент открывал окно и кидал пакет на место пассажира через открытое заранее окно. Такая операция требовала особо тщательного планирования и точного согласования времени проведения, но при правильном ее выполнении такую моментальную передачу обнаружить было практически невозможно.

Связь, не требующая встреч «лицом к лицу», использовались в тех случаях, когда риск личных контактов был крайне высоким или они были невозможны. Безличные связи разделяли агента и куратора во времени и месте{647}. На начальной стадии вербовки агента личные встречи были необходимы, но они прекращались, когда отношения между агентом и куратором принимали скрытый характер. В районах с высокой активностью контрразведки переход к безличной связи был необходим для обеспечения безопасности агента{648}.

Безличные связи с использованием тайников либо электронных устройств давали преимущества и для агентов, и для кураторов, поскольку контрразведке было сложно обнаружить такие операции. Когда задействуется тайник, агенту не требуются электронные устройства, но куратор тратит больше времени на выявление возможного НН, прежде чем оказаться в месте расположения тайника. Электронный обмен информацией устраняет необходимость длительной проверки на наличие слежки, но спецтехника может не сработать, как это часто случалось в первые годы ее использования. Другим недостатком безличной связи было отсутствие возможности у куратора лично оценить эмоциональное и физическое состояние агента. Кроме того, канал безличной связи мог быть случайно или умышленно нарушен или даже перехвачен. Агенты, как в случае с Адольфом Толкачевым, могут считать технику безличной связи слишком громоздкой и отказаться от ее использования. Кроме того, объем информации, передаваемой в течение одного сеанса связи, был слишком ограниченным{649}.

Наиболее распространенными и безопасными формами безличной связи считались тайники{650}. Они позволяли агенту и куратору обмениваться письмами, документами, кассетами с фотопленкой, деньгами, инструкциями и заданиями без прямого контакта. «Короткие тайники» оставлялись ненадолго и требовали быстрой выемки и агентом, и куратором.

Места для тайников выбирались в районах, где агент и куратор могли находиться по своим повседневным делам. Для тайников использовались общественные места от парков до лестничных клеток, гаражей и лифтов. Выбор места тайника зависел от страны, в которой проводилась операция, и обстоятельств жизни агента. Задействовались библиотеки с огромными полками редко читаемых книг или вход в мечеть, где обувь агента или куратора служила контейнером для материалов обмена. Частные заведения, такие как клубы и фитнес-центры, выбирались для оперативных мероприятий, если внутри имелись «закрытые» места, где можно было оставить тайник.

Идеальный тайник должен был иметь точное описание расположения, которое передавалось агенту, а также обладать условиями быстрого доступа к нему как для агента, так и для куратора. Место расположения тайника должно обеспечивать конфиденциальность, невозможность постороннего наблюдения в моменты закладки и выемки материалов{651}. И, наконец, место должно быть выбрано там, где и куратор, и агент могли находиться, не вызывая подозрений. В 1970-е гг. куратор, работавший с польским офицером Рышардом Куклинским, отмечал, что «каждый офицер ЦРУ, действующий в районах с высокой активностью контрразведки, должен иметь собаку». Даже в местах с постоянным и активным НН необходимость выгуливать собаку обеспечивает отличное прикрытие для проведения мероприятий с оперативными сигнальными метками и тайниками{652}.

В большинстве столичных городов, таких как Москва, Вена, Париж, Вашингтон и Берлин, число «нетронутых районов», где имеются подходящие места для тайников, было ограничено, так как тысячи офицеров разведки из разных стран мира работали в одних и тех же местах десятилетиями. Офицеры-техники и оперативные офицеры ЦРУ, ответственные за подбор мест, вели поиск, фотографирование, делали эскизы и учет районов, подходящих для оперативных мероприятий по связи. Трудность этой работы усугублялась тем, что места для сигналов и тайников должны иметь одинаковые оперативные характеристики. В свою очередь, сотрудники контрразведки превентивно устанавливали скрытые посты наблюдения за местами, удобными для проведения операций безличной связи. Тем не менее и по сей день, несмотря на сложности и ограничения, тайники остаются одним из основных методов работы профессиональных разведок всего мира.

Сигнальные операции применяются для обмена условными сообщениями между агентом и куратором. Некоторые типы сигналов сообщают о начале или об успешном окончании операции и, как правило, связаны с конкретным местом встречи или тайником. Например, сигнал в месте «А» может означать начало тайниковой операции в месте «Б» или встречу на заранее выбранной скамейке в парке.

Сигналы, как правило, располагаются в общественных местах, вдали от фактического места тайника, и ставятся таким образом, чтобы агент, куратор или другой офицер разведки проходили мимо них своими обычными ежедневными маршрутами. Часто это уличные указатели, телефонные столбы, опоры моста и почтовые ящики. Визуальные сигналы «ставились» с помощью почтовых марок, белой клейкой ленты, изоленты, цветных кнопок, наклеек и мелков, помады и даже смятых пачек сигарет. Банка кока-колы в качестве сигнала могла быть очень эффективной, так как она хорошо видна из проезжающей мимо автомашины, автобуса или без труда могла быть замечена пешеходом. Наклеенная лента или цветная кнопка, отметка мелом или другим предметом служили сигналом опасности или инициировали начало операции побега{653}. Хотя сигнальный знак, нанесенный мелом, виден всем, его значение неизвестно никому, кроме агента и куратора.