Это было определенно лучше, чем больница, подумала она, и тут ее желудок заурчал, высказав свое мнение о новом месте.

«Кабинка или табуретки у стойки?»

Вопрос Джета отвлек ее внимание от осмотра ресторана на его лицо. Но она не сразу ответила ему. Она была слишком занята, пытаясь разобраться в том, что происходит. Если она была мертва, то не могла же она просто прыгать с места на место? Или это был сон?

«Я бы выбрал кабинку», — сказал Джет, когда она промолчала. — И шоколадный коктейль, и картофель фри.

Куинн сглотнула слюну, внезапно появившуюся во рту при упоминании о коктейли и картофеле фри, и кивнула. Когда Джет немедленно подошел к ближайшей кабинке, она последовала за ним и проскользнула с одной стороны, а он занял другую.

«Шоколадный коктейль и картофель фри?» — он спросил.

— Клубничный коктейль и картофель фри, — решила Куинн, и вдруг на столе между ними появились коктейли и картофель фри, клубничный для нее, шоколадный для него.

Куинн с любопытством разглядывала еду. У нее никогда не было такого сна, когда она просто думала о чем-то, чего хотела, и это появлялось. Разве не было бы прекрасно, если бы в жизни была также? Если бы она могла просто подумать, что хочет быть смертной девчонкой на свидании в ресторане, и это исполнилось бы? Больше никаких дел с бессмертными, никаких клыков или потребности в крови, никаких побегов от обезумевших бессмертных, жаждущих крови, в тайге.

К сожалению, в жизни было не так. Так что ей лучше просто насладиться сном, решила Куинн, отбросив все мысли и заботы о своей реальной жизни и наклонившись вперед, чтобы сделать глоток клубничного коктейля. Ее глаза расширились, и она застонала, когда густой, холодный клубничный крем наполнил ее рот.

«Хорош?» — спросил Джет, зачарованно наблюдая за ней.

Кивнув, Куинн проглотила ледяной кусок и призналась: «Я не ела ничего подобного со времен медицинской школы».

«Почему?» — сразу спросил Джет.

— Они вредные, — быстро сказала она. «Сахар и жир. Привет сердечный приступ». Ее взгляд скользнул к картофелю фри рядом с коктейлем, и она неосознанно облизнула губы.

— Я полагаю, ты также давно не ела картошку фри? — Джет сказал с весельем, когда у нее потекла слюна от золотистого совершенства, почти боясь его попробовать. Когда она покачала головой, показывая, что нет, он сказал: «Давай. Попробуй.»

Его голос был глубоким, шелковистым и невероятно сексуальным, и это заставило Куинн подозрительно прищуриться. «Дай угадаю. Я действительно мертва, а ты дьявол, посланный искушать меня».

Джет торжественно кивнул. «Я дьявол, пришел, чтобы соблазнить тебя поесть жареное, что, как известно, является грехом, наказуемым вечностью в аду».

Куинн сморщила нос от его поддразнивания и потянулась за уксусом на стойке приправ, сложенных аккуратной небольшой коллекцией у стены в конце стола. Побрызгав прозрачной жидкостью на картошку фри, она сказала: «Смейся, если хочешь, но каждое путешествие начинается с одного шага. Сначала шейк и картошка фри, а потом уже обжорливая оргия на столе».

— О-о-о, ты сказала оргия, — радостно заметил Джет, а затем усмехнулся ее румянцу. «Что, если я пообещаю, что больше не буду предлагать еду?» — спросил он рассеянным тоном, наблюдая, как она сменила бутылку с прозрачной жидкостью на кетчуп и начала обильно поливать им пропитанную уксусом картошку фри.

Куинн пожала плечами, ее внимание было поглощено тем, что она делала, когда она сменила кетчуп на соль и начала посыпать ее поверх кетчупа и уксуса. Она чуть ли не пускала слюни при мысли о том, что она закончит готовить картошку фри и сможет ее съесть.

«Боже мой, ты же не собираешься есть это, не так ли?» — с отвращением спросил Джет, когда она продолжила встряхивать соль до тех пор, пока сверху не стали видны кристаллы в виде толстого слоя.

«Ты когда-нибудь ел так картошку фри?» — спросила Куинн, ставя солонку на место.

— Черт, нет, — заверил ее Джет.

«Тогда ты не имеешь права голоса. Попробуй, и тогда ты сможешь высказать свое мнение, — бросила она вызов, глядя на него через стол.

Джет с отвращением перевел взгляд с ее лица на картошку фри и отрицательно покачал головой.

— Забавно, я и не подозревала, что лётчики, такие трусы, — небрежно сказала Куинн, беря вилку и протыкая несколько картофелин фри, покрытых липкой массой.

Бормоча что-то себе под нос, Джет взял свою вилку и наколол одну ее картофелину фри, а затем быстро засунул ее в свой и без того гримасничающий рот. Однако эта гримаса исчезла, когда он стал жевать, и Куинн начала ухмыляться, когда он потянулся за уксусом, даже не закончив жевать.

«Такая же реакция была и у меня, когда я впервые увидела, как Синтия Вэнс ест картошку фри», — сказала она ему.

— Синтия Вэнс? — спросил он, полив свою картошку уксусом и потянувшись за кетчупом.

«Подруга в старшей школе», — объяснила Куинн. «В двенадцатом классе мы вместе обедали после третьего урока и пошли в ресторан рядом со школой. Когда я впервые увидела, как она ее ест, мне стало противно. Она сказала: «Не кривись, пока не попробуешь», или что-то в этом роде, и подтолкнула меня попробовать». Криво улыбнувшись, она пожала плечами. «Следующее, что я поняла, я не могу есть картошку фри по-другому. По крайней мере, раньше, — добавила она, и ее тон стал кривым. «Я не ела картошку фри примерно с тех пор, как окончила медшколу».

«Боже. Так давно? — с тревогой спросил Джет. «Это практически преступление. Картошка фри потрясающая».

«Да, это так», — согласилась она с легким вздохом, набирая на вилку еще картофеля фри. «Но я работаю в сфере здравоохранения. Я должна подавать пример и правильно питаться. Кто-то, поглощающий жир, сахар и соль, едва ли может читать своим пациентам лекции о здоровом питании, не так ли?» — спросила она, но затем ее губы сжались, когда она узнала слова мужа, исходящие из ее собственных уст. Именно Патрик уговорил ее перейти на обезжиренную и безвкусную вегетарианскую диету, и слова, которые она только что произнесла, были именно тем аргументом, который он использовал.

«Пожалуйста, только не говори мне, что ты одна из тех людей, которые забирают еду у кроликов».

Вопрос Джета, произнесенный с нарастающим ужасом, вырвал ее из размышлений, и Куинн открыла было рот, чтобы сказать «да», но затем сделала паузу, чтобы подумать. А так ли это на самом деле? Правда заключалась в том, что ей не нравилось питаться салатами и семечками. Она соскучилась по картофелю фри, пицце и бургерам. И — о Боже мой