Из хороших новостей, которыми комфлота спешил поделиться, самой главной было введение в строй, с доставкой оборудования из Америки, второго сухого дока. Торговый дом «Линдгольм и Ко»[5] резко ускорил работы на всех своих объектах в порту с появлением там представителей германского и американского капитала, что дало базе дополнительные мощности гораздо раньше намеченных сроков.

Внесенный появлением иностранцев элемент здоровой конкуренции изрядно стимулировал и без того весьма ответственного и добросовестного подрядчика. Кроме того, он тесно сошелся с Гинсбургом, что также принесло свои плоды. Кроме ускорения работ в порту без ущерба для их качества, Линдгольм предложил приспособить свои старые золоторудные копи на острове Аскольд для нужд береговой обороны. Это позволило в кратчайшие сроки и с минимальными издержками обеспечить маневренной базой восточный фланг самых южных дозоров у входа в залив Петра Великого.

На Аскольде и в бухте Стрелок основательно оборудовали пункты базирования для подводных лодок с необходимыми запасами. Причем компании Линдгольма и Гинсбурга к началу августа уже сдали многие новые объекты флоту, не получив ни копейки денег из казны. К тому времени кредиты от Министерства финансов кончились, так же как и все успевшие поступить деньги из призового фонда. Средств катастрофически не хватало.

Все расчеты удалось провести только после начала использования для этого счетов «Особого комитета по усилению флота на добровольные пожертвования». Такой выход из сложившейся ситуации был предложен лично вице-адмиралом Бирилевым, являвшимся одним из членов правления комитета.

Работая до конца лета и всю осень второго года войны с минимальным барышом, а порой и в ущерб себе, эти коммерсанты обеспечили своим компаниям несколько перспективных и чрезвычайно выгодных контрактов от морского ведомства на много лет вперед. В двальнейшем они образовали консорциум, сумевший оттеснить иностранных конкурентов, в то же время успешно переняв от них все самое передовое.

Новость о начатой замене главной артиллерии броненосца «Александр III» вызвала у Стратановича некоторое удивление, поскольку этот броненосец после Цусимы в боях не участвовал. Но Бирилев пояснил, что его пушки оказались окончательно расстреляны в ходе последних секретных учебных стрельб на большие дистанции, проводившихся с использованием новых германских стереодальномеров фирмы Карла Цейса под руководством капитана первого ранга Цивинского.

Хотя официальных рапортов об этом в адмиралтейство еще не отправляли, оттуда уже пришла официальная бумага с требованием предоставить отчет об «истраченных без пользы двенадцатидюймовых снарядах и состоянии пушек». Однако, исполняя указание Рожественского, Бирилев с ответом не спешит. Лучше объясниться на месте со специальной комиссией, ожидаемой в ближайшее время, чем по телеграфу, прослушиваемому японцами.

Сейчас с обеих башен сняли крыши и даже уже демонтировали правое носовое двенадцатидюймовое орудие. Попутно начат профилактический ремонт станков и системы подачи боезапаса главного калибра с полной переделкой всей электропроводки. Старая, выполненная по французским образцам с множеством контактов, признана недостаточно надежной.

Все это Бирилев поведал Стратановичу в ходе обычного ужина в своем кабинете, поскольку от традиционного заседания или совещания были вынуждены отказаться ввиду жесточайшего ограничения по срокам отправки грузов, которые удастся добыть. В дальнейшем такая спешка вполне оправдалась.

Покончив с телеграммами и поручениями, спецкурьер сразу занялся тем, ради чего и прибыл в базу. Благодаря его исключительной энергии и настойчивости, продолжавшаяся круглосуточно в три смены погрузка вспомогательного крейсера «Урал», снятого с ремонта и теперь отправлявшегося обратно на Цусиму, была завершена уже к рассвету 25 июля.

В погрузке участвовала только что закончившая первичную подготовку рота морской пехоты, отбывавшая на Цусиму этим же рейсом в распоряжение наместника. Несмотря на то что по числу бойцов она пока еще насчитывала чуть более половины от обычной пехотной роты, ее предполагалось испытать в предстоящем деле у Сасебо. Кроме того, обратным рейсом возвращали еще и сводный батальон пехоты, незапланированно прибывший на пароходах-крейсерах во Владивосток вместо Цусимы после предыдущего рейда.

Закончив все дела на берегу, двинулись в путь, захватив мешки с почтой и пакеты со штабной корреспонденцией. К этому времени уже успели прийти ответы из Петербурга на некоторые запросы, а также донесения разведки из Кореи и Китая. Появились и свежие новости относительно активности японцев. К сожалению, нерадостные.

Из порта Корсаков поступили сведения о начавшейся на юге Сахалина высадке большого японского десанта. Достаточно подробные рапорты начальника береговой обороны залива Анива лейтенанта Максимова и командира гарнизона Корсакова капитана Шеина, а также начальника сухопутных сил Южного Сахалина полковника Арцишевского давали ясное представление о масштабах предпринятой японцами высадки и задействованных силах флота и армии. Копии этих рапортов также захватили с собой.

Из залива Петра Великого выходили в густом тумане, в сопровождении лоцманского катера, проведшего пароход-крейсер сквозь обновленные и усиленные минные поля Уссурийского залива и через пролив Аскольд. Только в двадцати милях от берега развиднелось настолько, что стало можно без опаски дать полный ход. Пересекая Японское море, не видели ни одного судна.

Последний, самый опасный отрезок пути шли полным ходом средь бела дня, но активного противодействия со стороны противника не встретили. Только уже на параллели бухты Унковского был обнаружен большой и довольно быстроходный пароход, пытавшийся преследовать «Урал». Его передачи забивали постоянной искрой, и новых дозорных судов встречено не было, а преследователь скоро отстал.

Несмотря на явное превосходство, боя приходилось избегать, так как на борту имелся пожаро-взрывоопасный груз бензина в бочках для подлодок и катеров и снаряды крупных и средних калибров для пополнения боекомплекта броненосцев, а также ракеты из первой партии, уже поступившей из Николаева, со станками и мало-мальски обученными расчетами. Во Владивостоке не знали, что делать с этим экстравагантным оружием, и с радостью спихнули его наместнику.

За весь прорыв лишь дважды открыли огонь по особенно настырным дозорным пароходам, приблизившимся до трех с половиной миль. Это произошло на параллели Фузана. Результатов своей стрельбы не наблюдали, из-за неважной видимости и слишком быстрого отхода противника. Вопреки ожиданиям ничего похожего на перехват японцами организовано так и не было.