– Рин, сестренка, может, ты тоже пойдешь на прием Розенбергов? – у нее даже глаза загорелись, точно сама она уже все решила. – Думаю, дядя не будет возражать, да и папа, и мачеха давно хотели тебя увидеть, а ты сидишь здесь взаперти.

– Нет, – холодно отказала. Что за бред она несет? Зачем мне выставлять напоказ свою беспомощность?

– Да ладно тебе, Рин! Ты же всегда говоришь «нет»! – принялась она канючить, схватив меня за руку. – Тебе стоит пойти, к тому же там будет Стефан! Разве ты не хочешь его увидеть?

Ее личико приобрело хитрое выражение. Да кто такой этот Стефан? И почему она пытается нас свести? Да ещё этот взгляд, словно я должна прыгать от счастья только при упоминании этого Стефана.

– Нет, – повторила снова и раздраженно оглянулась на дверь, громко позвала: – Элла!

Служанка появилась сразу же, будто за дверью ждала. В ее руках легкая голубая шаль, в жизни не поверю, что у нее столько времени заняли ее поиски. Взглядом дала ей понять, что в жизни этого ей не забуду, и позволила укрыть меня шалью.

– Вы позавтракали, госпожа? – спросила она, с ноткой неодобрения посмотрев на мою тарелку.

– Каша суховата, может мясо есть? – заискивающее взглянула на служанку.

– Я готовила эту кашу, – мрачно отказала Элла. – К тому же вы должны придерживаться диеты, составленной доктором Корте.

Вот по любому мстит мне за то, что я сказала о ее каше. Скривилась, за что получила ещё один неодобрительный взгляд служанки и отставила поднос подальше от себя. На нашу небольшую перепалку Сюзанна смотрела с интересом, затем улыбнулась.

– Принесите Рин то, что она хочет, – обратилась она к служанке впервые за все время с нотками превосходства в голосе, резко изменив тональность и своё поведение.

Я удивленно на нее взглянула, затем оглянулась на Эллу, что не спешила исполнять приказ. Обе девушки схлестнулись взглядами, и не известно, чем бы их перепалка закончилась, если бы двери в столовую не открылись.

– Дяденька! – радостно визгнула Сюзанна и, подорвавшись с места, подбежала к невысокому полному мужчине с залысиной и принялась его обнимать.

– Ой, Сюзанна, ты тоже здесь, – смущенно прокряхтел мужчина, выбираясь из объятий девушки.

– Да, я как приехала – сразу к Рин! – улыбнулась она довольно, сложив руки за спиной и красиво улыбнувшись. – Мы так соскучились друг по другу, можно я возьму ее с собой погулять?

– Конечно, конечно, веселитесь. Можете взять мой автомобиль, – с добродушной улыбкой кивнул ей мужчина и затем подошёл ко мне.

Внутри меня все задрожало и, когда он заботливо поправил мою шаль, а затем взял за руку, я почувствовала, что вот-вот расплачусь.

– Как спалось моей звездочке? – улыбнулся он ласково, на что я вымученно улыбнулась в ответ.

При виде его постаревшего лица в голове скопом пронеслись воспоминания. Моя маленькая рука в его, мы вместе с мамой держась за руки, гуляем по парку, как отец учил меня кататься на маленьком пони и сам носил на шее, когда мне хотелось посмотреть, что там такое интересное на шкафу спрятано. Затем в воспоминаниях мелькнула черная полоса, большое надгробье матери, куча белых роз, что заполонили могилу.

Луиза любила белые розы. Отец, убитый горем, не отпускающий моё уже почти безвольное тело из рук. После смерти матери он мог жениться снова, завести семью и нормального полноценного ребенка, но не сделал этого. Ушёл в бизнес и потратил целое состояние, на продвижение современной медицины в надежде, что в скором времени его звездочка сможет ходить. В прошлом году мне провели экспериментальную операцию, вернули чувствительность в ногах, но ходить я так и не стала. Боль от того, что я так и осталась инвалидом читается в его глазах, но он не теряет надежды поставить дочь на ноги.

«Луиза мечтала о том, как будет смотреть на твой первый брачный танец вместе со мной. Я тебе обещаю, звездочка моя, ты будешь его танцевать, а твоя матушка будет смотреть на него с небес», – говорил он Рианне, когда та билась в истерике после слов врачей, что она больше никогда не сможет ходить.

Я даже не представляла, что такие отцы есть на самом деле. Слёзы потекли ручьем по лицу, как же давно я не плакала. Как же сильно я завидую этой Рианне, я своего отца никогда не видела, даже на фотографиях. Единственное, что он оставил после себя это отчество, которое я в этом мире не помню. Ее родители любят свою дочь, в отличие от родителей из моей прошлой жизни. Теперь Луиза и Эдуард мои родители, а история Рианны, ее имя и семья тоже принадлежат мне, по воле Автора, либо по ещё какой причине.

– Рин! – вскрикнула Сью, бросившись мне в ноги. – Что такое? Ты же никогда не плачешь! Что-то болит?

– Дочка? – забеспокоился этот поистине святой человек, и я поспешила его успокоить, как могла, обняв совсем не по этикету.

– Чего встали, вызовите Стефана! – принялась командовать Сью нашими слугами, пока Элла успокаивающе гладила моё плечо.

– Со мной все в порядке, – взяла себя в руки и совсем не как леди вытерла слёзы ладошкой.

– Госпожа, – Элла протянула мне носовой платок, которым я сразу воспользовалась. Господин Карвалье обеспокоенно смотрит на меня, не отпуская мою руку. Похоже, я заставила его волноваться, а он человек уже немолодой.

– Все правда в порядке, папа, присаживайся, – указала ему на стул по левую руку от себя.

– Уверена? Я не ожидала, что ты расплачешься. Может все-таки позвать доктора Корте? – все никак не успокоится кузина.

– Все нормально, – отмахнулась, стараясь успокоиться. Действительно, на меня что-то нашло. Рианна принимала любовь и заботу отца как должное, но для меня это нечто новое. Сжала руки в замок, стараясь сдержать эмоции.

– Принесите завтрак, – обратился к Элле отец и продолжил сжимать мою руку, словно боясь, что когда отпустит, я снова заплачу.

– Конечно, господин, – кивнула служанка, с куда большим уважением обращаясь к нему, чем ко мне. Вот же вредная женщина!

– Что тут у нас, – он придирчиво посмотрел на мою нетронутую тарелку и пустую тарелку Сюзанны. – Кто-то снова не желает есть?

Его густые брови почти сошлись на переносице, как будто тем, что я не ем, обижаю лично его. Я неловко сжала его руку, обещая себе, что съем все, что он захочет только бы не расстраивать.

– Рин мяса захотелось, а эта злобная горничная отказалась его приносить, – тут же наябедничала Сюзанна, вызвав у отца улыбку.

– О, если Элли запретила, тогда надо ее слушаться, – с нотками озорства возразил мужчина, заставив меня улыбнуться.

– Со слугами нужно быть строже, дядя, – чуть вскинула носик Сью, явно обидевшись, что ее не поддержали. Какой же она все-таки ребенок. Кстати об этом: события книги начинают развиваться в восемнадцатый день рождения Сюзанны.

– Сюзанна, а сколько тебе лет? – спросила осторожно.