Ник посмотрел на женщину, по вине которой у него появились новые проблемы. К его разочарованию, Кендейс с Дженни, прижавшейся щекой к ее черной футболке, напомнили ему мадонну с младенцем.

— Кендейс лжет. Свидетельство о рождении Дженни, в котором мы с Джилли указаны как ее родители, прекрасное тому подтверждение, — процедил он сквозь зубы, но Элисон уже ушла.

— Анализ ДНК не лжет, — сказала Кендейс, — в то время как свидетельство о рождении можно подделать.

— Вы обвиняете меня в подделке документов? — возмутился Ник.

Кендейс что-то пробормотала насчет того, что за деньги можно купить все, и его гнев усилился. Она загоняет его в угол, заставляет согласиться сделать тест, который докажет, что она лжет.

Однако, снова посмотрев на них с Дженни, он почувствовал, что его гнев улетучивается и остается только горечь разочарования. Он начал к ней привязываться. Еще немного, и он открыл бы ей свою душу.

Его охватило чувство пустоты. Почему Кендейс это сделала? Она не кажется сумасшедшей. Ее искренняя привязанность к Дженни налицо.

Впрочем, какая разница, что ею движет. Анализ ДНК докажет, что она лгунья. Тогда он сможет выкинуть Кендейс из своей жизни.

Заложив руки за голову, Ник откинулся на спинку кожаного кресла в кабинете — его единственном убежище в доме, который Джилли оформила на свой вкус с помощью команды высокооплачиваемых дизайнеров.

Уже вечер вторника, а Кендейс все еще живет в его доме. Он до сих пор так и не понял, что побудило ее лгать, будто она родная мать Дженни. Она продолжает на этом настаивать.

Неизменной остается еще одна вещь. Он по-прежнему безумно ее хочет, и это не имеет никакого смысла. Как можно желать женщину, которую ему следовало бы выгнать из дома? Прошедшие дни показались ему настоящим адом.

Вчера утром он первым делом велел мистеру Басби отвести Кендейс и Дженни к специалисту, который взял у них образцы ДНК.

Кендейс ничуть не удивилась, когда он сказал ей что не может поехать сам, потому что у него деловая встреча. Он был рад, что она не догадывалась об истинной причине его отсутствия, и в то же время понимал, что дал ей новый повод для сомнений в его отцовских качествах.

К счастью, доктор заверил его в том, что ему самому вовсе не обязательно сдавать свой образец ДНК. Мазков, взятых с внутренней поверхности щеки у Дженни и Кендейс, будет достаточно для того, чтобы уличить последнюю во лжи.

Сейчас, когда результаты из диагностической лаборатории должны быть готовы с минуты на минуту, он напрягался всякий раз, когда у него на столе звонил телефон.

Все это время он не знал, чего больше хотел: убедиться, что Кендейс не лжет, или получить основания для того, чтобы избавиться от нее раз и навсегда. Он нисколько не сомневался в том, какой вариант предпочтительнее. Если он уберет Кендейс из жизни Дженни и из своей, всем будет спокойнее.

Только почему при мысли об этом внутри у него возникает ощущение пустоты?

Ник невидящим взором уставился на две старинные акварели, висевшие у двери. Раньше они принадлежали Генри. Вместо того чтобы их продать, он подарил их Нику. Обычно созерцание этих пейзажей дает ему чувство умиротворения, но сейчас он может думать только о Кендейс. О том, как она перевернула с ног на голову его привычный мир.

Когда вчера утром он позвонил своей личной помощнице и сообщил, что его целый день не будет в офисе, на том конце линии повисло молчание, прежде чем Паулин спросила, не заболел ли он. Только тогда Ник осознал, что за все годы, что Паулин работала на него, он ни разу не брал выходной. Он не появлялся в офисе только во время своих деловых поездок. Черт побери, он даже не взял отпуск для медового месяца, когда женился на Джилли. Она очень расстроилась.

Но в медовом месяце и тому подобных романтических вещах не было необходимости. Ведь Ник был всего лишь приобретением, которое сделал Дезмонд Перри, чтобы исполнить очередной каприз своей любимой дочери. К чему было притворяться счастливым мужем, если жениться на Джилли его вынудили обстоятельства?

Он не оправдал ожиданий Джилли. Ей нужен был муж, который бежал бы к ней по первому ее требованию. Муж, которого она могла бы показывать своим подругам. Своими попытками его приручить она лишь оттолкнула его от себя, заставила искать свободу в стенах офиса и боксёрском зале.

Джилли ошиблась, остановив свой выбор на нем. Он не собирался превращаться в подкаблучника. Это ему претило.

Зазвонил телефон. Резко наклонившись вперед, Ник взял трубку и выслушал своего собеседника.

Если бы он стоял, у него бы подкосились ноги.

— Почти стопроцентная вероятность, она мать ребенка! — воскликнул он. — Как такое возможно?

Сотрудница лаборатории не дала объяснений. Сказала только, что вероятность ошибки исключена.

Он хочет получить ответы. Есть только один человек на свете, который может ему их дать.

Положив трубку, он с мрачным лицом направился к двери.

Кендейс принимала ванну, когда дверь распахнулась и в проеме возникла высокая широкоплечая фигура Ника Валентина. Одного его взгляда оказалось достаточно, чтобы слова возмущения застряли у нее в горле.

Его потемневшие от гнева глаза неистово сверкали, губы были плотно сжаты. Сейчас он казался ей более внушительным, чем обычно.

Кендейс сглотнула и нервно облизнула губы, когда его взгляд скользнул по ее шее и верхней части груди, не скрытым под слоем белой пены. Опустив глаза, она, к своему ужасу, обнаружила, что один темно-розовый сосок предательски выглядывает в окошко, образовавшееся в покрывале из пены. Поспешно накрыв грудь ладонями, она обрела наконец голос и воскликнула:

— Выйдите за дверь!

Румянец на его скулах сказал ей, что его волнует ее нагота. К ее удивлению, это придало ей смелости, и она, убрав руки с груди, приняла сидячее положение. Пусть смотрит, если ему так хочется. У нее появится еще одна причина для того, чтобы его презирать.

Но вместо того, чтобы вытаращиться на нее, он прислонился к дверному косяку и, встретившись с ней взглядом, произнес:

— Я хочу с вами поговорить.

— Вам придется подождать, пока я не закончу принимать ванну.

Всего два огромных шага по черному кафельному полу — и он уже навис над ней. Ей показалось, что огромная ванна уменьшилась в размерах.

— Я хочу, чтобы вы немедленно отсюда вышли. — Кендейс надеялась, что ее голос не слишком дрожал. — Да, это ваш дом, но я, как ваша сотрудница, имею право на уединение.

Когда Ник наклонился еще ниже, Кендейс напряглась.

— Хотите, чтобы я подала на вас в суд за сексуальное домо…

У нее перехватило дыхание, когда он схватил ее и вытащил из ванны. Потрясенная, она уставилась на него. Он прижимал ее к себе, отчего его рубашка намокла.