– Закрыть вас или сами закроетесь? – спросил Текилов, давая понять, что они свободны и могут в любой момент покинуть квартиру.

– Как хочешь. Мы никуда не пойдем сегодня. Отдохнуть надо. Нури прибаливает...

– Тогда я закрою, – сказал он и вышел.

Генералу позвонили и сообщили, что задержанный вместе с вещами у выхода. Документы все при нем. Пистолет вернули.

– Пистолет ему вернули, – сообщил Астахов Басаргину.

– Хорошо, – кивнул Александр.

– Осторожнее с оружием. – Похоже, возвращение пистолета человеку, не имеющему на него разрешения, не очень-то понравилось Астахову. Как человек военный, он привык к оружию относиться серьезно. А как специалист-антитеррорист вооруженного человека привык считать потенциально опасным для общества. Даже при том, что этот человек будет помощником.

– Вы баллистическую экспертизу наверняка провели.

– Провели, – согласился генерал. – На стволе ничего не висит. Но если ваш Зураб попадет с этим стволом не к нам, а в милицию, вам будет труднее его выцарапать оттуда. МВД не поставлено в известность о существовании вашего сектора, хотя НЦБ курирует именно МВД. Лучше без необходимости ствол с собой не брать.

– Можно будет ему сделать временную регистрацию в Москве? – высказал Басаргин просьбу. – Чтобы с теми же ментами проблем не возникало?

– С этим сложностей возникнуть не должно. Я сам позвоню. Только адрес мне сообщите, как только определитесь. У вас уже есть какие-то определенные наметки по использованию Хошиева?

– Пока конкретных нет. Мы еще даже не составляли план оперативных мероприятий. Я включился в это дело уже в вашем кабинете. Пока я вижу только возможность встреч Зураба с членами своего тейпа. И собирание слухов и информации. Слухов, как правило, бывает гораздо больше, но отсеять из них полезную информацию тоже возможно. Но главное даже не в этом. Здесь есть один важный момент, который следует обязательно использовать, не вызвав подозрений.

– Какой?

– Зураб со школьной скамьи влюблен в Зарему. И до сих пор. Все родственники это знают, иногда подшучивают над ним. Но это оправдывает сами поиски. Никто не подумает, что он ищет Умара Ажигова. Все будут считать, что он ищет только Зарему. Даже сам Умар, который о существовании Зураба наверняка знает. И от Хошиева так прятаться, как от нас с вами, не будет.

– Да, это прекрасный козырь. Грех такой упустить, и я понимаю ваше желание иметь Зураба в своей команде. Еще какие-то просьбы?..

– Да. Поговорите с полковником Барановым о возможности активного использования нами осведомителей, числящихся за его отделом.

– Вы же и так их будете использовать. Я правильно вас понимаю?

– Буду. У меня работа с «сексотами» была хорошо поставлена, многих я лично вербовал и готовил, натаскивал. И я не вижу смысла терять такой источник информации. Но если будет разрешение Баранова, у меня будет легче на душе.

– Хорошо. Считайте, что я разрешил вам. Баранов согласится.

– Он упрямый, извините, как баран.

– На этот случай существует директор, который упрямство может сломить своим распоряжением. Пусть вас это не волнует. Действуйте. И держите меня в курсе дела.

Они пожали друг другу руки. На выходе дежурный офицер кивнул на прощание Басаргину, как своему человеку. Хорошо бы, если бы так же кивали ему и во время ознакомления с накопленной информацией. Практика, однако, показывает, что информацией Контора делиться не любит, как не любил это делать и сам Басаргин в пору своей работы здесь.

Конечно, по-доброму-то следовало самому зайти к полковнику Баранову и поговорить по душам. Сергей Иванович человек понимающий. Но не хотелось оставлять освобожденного Зураба надолго в одиночестве. Еще надумает воздухом после пребывания в подвале подышать. Прекрасный вид – у подъезда ФСБ. Кто не пожелает – и тот увидит.

Александр заспешил к выходу, тщательно изображая из себя очень занятого человека. Это специально, на случай встречи с кем-то из знакомых. И знакомые, каковых было множество, понимали его торопливость и не останавливали, хотя, казалось, специально вышли в коридор, чтобы его поприветствовать. В былые дни никогда не встретишь за один проход столько людей.

Зураб сообразил, молодец, и из подъезда не вышел. Он стоял уже перед дверьми, позади дежурного, и дожидался Басаргина.

– Спасибо, – коротко поблагодарил за освобождение. Но в этом коротком слове было много веры в помощь Басаргина. В дальнейшую помощь...

– Постой здесь. Я сейчас машину посмотрю, – ответил Александр и вышел за двери.

Тобако ждал в стороне. Увидел своего молодого начальника сразу и подъехал. Басаргин сделал ему знак рукой, открыл дверь и позвал Зураба. Когда тот вышел, дверь «БМВ» уже была распахнута для него, и тут же с краю сел сам Александр.

– Поехали.

И только когда машина уже перестроилась в третий ряд и Андрей привычно бросил несколько пристальных взглядов в зеркало заднего вида, проверяя наличие «хвоста», Басаргин представил нового участника предстоящей операции.

– Познакомься, Андрей. Это бывший участковый инспектор милиции в Шалинском районе Чечни младший лейтенант Зураб Хошиев, благополучно вызволенный мной из плена ФСБ. Зураб привез ценную информацию, по которой мы начинаем работать.

– Уже начинаем?

– Уже... Лично я уже начал, вызволяя Зураба. Генерал Астахов идет параллельным курсом, хотя конечные цели у нас чуть-чуть разные.

– Разные конечные цели? – переспросил Зураб.

– Для Астахова главное – поймать террористов-смертников и не допустить проведения взрывов. Для нас это только промежуточная цель, потому что основную я вижу в том, чтобы оторвать организаторов терактов от диаспор, на которые они опираются как на готовую базу. Необходим жесткий компромат, который в состоянии дискредитировать террористов перед самими чеченцами. Но это дело не одного дня...

Тобако воспользовался тем, что остановился у светофора, и протянул руку через плечо.

– Меня зовут Андрей. Будем, значит, вместе трудиться...

– Сообщений для нас никаких не было? – спросил Басаргин.

– Пока нет. Но нам самим следует доложить о совместной работе с «Альфой». Начальство не любит, когда силовые системы страны пытаются подгрести под себя наши структуры. Надо составить рапорт очень осторожно.

– Я составлю рапорт, как только приедем. Но обстановка в Москве требует нашего вмешательства. Я не думаю, что у Костромина или еще у кого-то могут возникнуть возражения.

– Добро!

Тобако не пожелал долго простаивать на перекрестках, свернул на боковую улицу, потом на следующую и на следующую. Так, на скорости сравнительно небольшой, он все же передвигался скорее, чем на магистральных дорогах. И уже через сорок минут въехал во двор.