Их нижние челюсти, сильно выступавшие вперед, были усеяны остроконечными зубами. От мокрых морд до кончиков длинных хвостов они имели не менее десяти футов в длину и весили, очевидно, не меньше взрослого мужчины. Сверкающие ошейники из голубоватого металла выдавали их принадлежность к слугам Нечистого. Монстры с визгом и рычанием бросились в атаку.

Иеро выстрелил из метателя и одним движением отбросил его. Слишком долго перезаряжать оружие, и слишком быстро двигаются эти твари. Но снаряд сделал свое дело. Бегущее впереди стаи животное исчезло в оранжевой вспышке взрыва, и еще одно с пронзительным визгом поползло в сторону, волоча перебитую лапу.

Когда трое остальных остановились, ошеломленные взрывом и смертью вожака, Клоц с яростным ревом бросился вперед. Схватив копье и крепко сжимая коленями бока лорса, Иеро готовился нанести удар.

Раненая тварь не могла быстро двигаться и закончила жизнь под страшным ударом передних копыт лорса. Другая, прыгнув на Иеро, напоролась прямо на копье, выбив его из рук всадника. Зверь упал на землю, захлебываясь кровью, удар тяжелого ножа-меча Иеро закончил дело.

Два оставшихся монстра не собирались отступать. Яростно оскалившись, они атаковали одновременно с двух сторон, прыгнув на всадника и не обращая внимания на лорса.

К счастью для Иеро, во время тренировок он и Клоц отрабатывали и такую ситуацию. Лорс автоматически повернулся к противнику, нападавшему слева, не обращая внимания на другого, с которым предстояло сражаться его хозяину.

Приподнявшись в седле, Иеро вложил всю тяжесть своего тела в один точный и сильный удар. Старинный нож не подвел его — огромная тварь замертво рухнула на землю, ее череп был проломлен почти до самого основания.

И в этот момент человек ощутил страшную боль в левой ноге. Самонадеянный Клоц недооценил скорость реакции своего противника. Когда его огромное копыто опускалось вниз, зверь отклонился в сторону, и его клыки впились в тело человека. Икра Иеро была распорота почти до кости, и, когда зверь отпрыгнул прочь, он покачнулся от боли.

Но лорс не повторил ошибки. Понимая, что его хозяину причинили боль, Клоц пришел в холодную, бешеную ярость. Он медленно надвигался на последнюю оставшуюся в живых тварь, угрожающе мотая головой и высоко вздымая страшные копыта. Монстр прыгнул, изогнувшись в воздухе и опять нацелившись на всадника. Но Клоц был начеку. Стремительно мелькнуло копыто, раздался треск — и зверь отлетел на траву с переломанным хребтом. Лорс бросился следом и в яростном порыве топтал визжащую тварь, пока последние признаки жизни не покинули ее изуродованное тело.

Когда Клоц осторожно опустился на колени, чтобы человек мог сойти, Иеро безвольно висел в седле. Затем священник качнулся и рухнул на землю возле огромного потного бока лорса. Он тяжело дышал и пытался справиться со слабостью. Наконец, Иеро смог оглядеться и увидел озабоченную физиономию Горма в ярде от своего лица.

— «Я был готов, но это (существо) было слишком проворным (для меня), — пришла его мысль. — Могу я помочь?»

— «Нет, — ответил Иеро. — Я должен перевязать (лечить) ногу. Наблюдай за любой опасностью, пока я делаю это». Медведь кивнул и отошел от него.

Преодолевая боль, священник стянул свой кожаный сапог, полный крови, и осмотрел рану. Она казалась чистой. Дрожащими руками он ощупывал сумки, стараясь не поддаваться волне беспамятства, грозящей захлестнуть сознание. Наконец, он нашел мешочек с медицинскими принадлежностями, осторожно нанес тонкий слой мази на кровоточащую рану и туго забинтовал ногу. Затем он принял таблетку лукинаги. Этот препарат, расширяющий возможности сознания, являлся сильным наркотическим снотворным и снимал боль. Последней мыслью Иеро было беспокойство, что, пока он находится в бессознательном состоянии, кто-то может взять верх над его разумом Больше он не помнил ничего.

Иеро очнулся в сумерках. Тишина раннего вечера опустилась на лесную страну, перистые листья пальмы неподвижно висели над его головой в безветренном воздухе. Очевидно, он проспал целый день. Оглядевшись, он увидел, что лежит на куче пальмовых листьев и что его второй сапог снят. Инстинктивно его рука метнулась к поясу, где должен был находиться его тяжелый нож. Оружие было на месте.

Он сел, ощущая легкое головокружение. В нескольких футах от его постели лежал Горм, всхрапывая во сне. От ручья доносился хруст кустарника. Иеро послал мысленный сигнал, и Клоц мгновенно очутился возле него; челюсти лорса мерно двигались, пережевывая траву и ветви. Клоц встряхнул головой, и струи воды с его длинной мокрой шерсти хлынули в лицо Иеро.

— Прочь, прочь, невежа, ты утопишь меня! — отплевываясь, закричал человек, но его сильные руки нежно гладили огромную рогатую голову животного.

— Твои рога твердеют, мой мальчик, и это хорошо. Там, куда мы идем, никакое оружие не будет лишним. — Затем, перейдя с речи на мысленную связь, Иеро приказал лорсу стоять рядом пока он попытается подняться.

Он выяснил, что может выпрямиться с большим трудом: при каждом движении в его ноге начинала пульсировать боль. Однако ему удалось расседлать Клоца и снять с него седельные сумки. Иеро отпустил лорса, приказав ему оставаться поблизости от лагеря и продолжать наблюдение.

Затем он уселся и повернулся к Горму; медведь уже сидел рядом и смотрел на человека. Иеро протянул руку и осторожно коснулся медвежьего носа.

— «Спасибо, брат, — передал он вместе с чувством теплоты и привязанности. — Как ты сумел сделать постель из листьев? И почему ты снял мой сапог?» — Это было, действительно, неразрешимой загадкой для священника. Он полагал, что молодой медведь достаточно умен, чтобы соорудить постель, подобную той, что делают медведи в своих зимних берлогах. Но как это создание могло догадаться, что его ногам нужен отдых и для этого следует снять оставшийся сапог?

— «Это было в твоем сознании, — услышал он поразительный ответ. — Я смотрел, чтобы увидеть (что) надо делать. Твое сознание не спало, — добавил Горм, — и можно увидеть все, что в нем есть, если посмотреть. Я посмотрел очень немного, но все, что я увидел, я сделал».

Иеро снова достал мешочек с бинтами и лекарственными средствами и тщательно осмотрел свою ногу. Одновременно он размышлял над тем, что сказал ему медведь. Невероятно, но это, должно быть, правда! Он думал о том, что следовало сделать, и молодой медведь получил знание прямо из человеческого разума. Горм не мог оказать ему хирургическую помощь, но чтобы Иеро было удобнее спать, он соорудил мягкую постель и ухитрился стащить с него сапог.

Священник собрал все свои силы и волю: то, что следовало сделать, было неприятно, но необходимо. Сначала он разрезал и снял набухшую от крови повязку, наложенную утром. Далее, подбадривая себя блокирующими боль психологическими приемами и небольшой дозой лукинаги, он со сноровкой врача промыл рану и соединил ее края. Сорок стежков легли затем вдоль длинного разреза, наконец, рана была продезинфицирована и перебинтована. Иеро натянул сапог на правую ногу, а на левую надел чистый чулок и мокасин, вынутые из сумки. Затем он велел медведю забрать окровавленные тряпки и закопать их где-нибудь поглубже.