– Я не отрицаю.

– И каково твое личное мнение об этих людях?

– Мы их убиваем, если уличаем в каком-нибудь злодействе.

– Почему?

– Потому что они наши враги. Это люди проклятые, коль они живут только для того, чтобы творить зло. Так почему же мы должны быть терпимы к таким людям?

– Если вы не хотите терпеть их, – напирал Мэтер, – так почему же вы тогда не хотите принять христианство?

– Я не христианин, – это действительно так.

– Ну, в таком случае я отказываюсь вас понимать.

Красные Мокасины посмотрел прямо в глаза проповеднику:

– Христиане приносят нам болезни, они становятся источником наших бед и несчастий, они убивают людей, ведут нас за собой по черной тропе. И мы не хотим принимать их веру. Что тут непонятного?

Мэтер вперил взгляд в Красные Мокасины. Разговор шел совершенно не в том направлении, как ему того хотелось.

– И при этом ты сам же заявляешь, что вы взаимодействуете с невидимым миром.

– Разве я это говорил? Нет, я этого не говорил.

– Но подразумевал.

– Возможно. Но скажите мне, преподобный отец, разве ваш Бог не есть часть этого невидимого мира? Разве он не является святым духом?

Глаза проповедника вспыхнули, и на лице отразилось определенное удовлетворение.

– Конечно. Я получил доказательства существования ведьм – проводил научные эксперименты, которые подтвердили их реальность и выявили сущность их природы. Мои открытия дали повод думать, коль существует зло, значит, существует и добро. И я хочу донести до тебя, язычника, что ты, возможно, не понимаешь разницу между духом добра и зла. Если светлые ангелы обещают служить тебе, это значит, что они обманывают. Это на самом деле скрытые слуги дьявола, светлые ангелы не стали бы помогать людям твоего сорта.

– Моего сорта?

– Ты никогда не задавал себе вопрос, почему твой народ живет на этой земле, в Америке, так далеко от всего остального человечества?

– Я знаю, почему мы живем на этой земле.

– Уверен, это все ваши легенды. Но можно ли верить вашей истории, если ее для вас написал сам дьявол?

– Я вас не совсем понимаю, – сказал Красные Мокасины, стараясь голосом не выдать закипавшую в нем ярость.

– Ученые уже давно размышляют о том, как вы здесь оказались…

– И мы им очень признательны за этот интерес к нашей судьбе, – заверил его Красные Мокасины.

Глаза проповедника на мгновение вспыхнули, но он продолжил:

– Это совершенно очевидно, что Люцифер показал вам путь к этим землям, потому что он хотел, чтобы целый континент был населен проклятыми людьми. Те же самые шаманы, которых я вернул на путь истинный, сами это признали, они также признали то, что их господин, князь тьмы, очень недоволен приходом Христа на эти земли. Разве ты будешь отрицать, что твой народ призывал духов, которые насылали болезни на мой народ с целью изгнать их с этой земли?

– Да, я буду это отрицать. Хотя я могу допустить, что некоторые колдуны могли направлять свой гнев на вас.

– Ну вот, твои же собственные слова подтверждают, что вы хотели избавиться от нас.

– Да, хотели. Но только с помощью лука и боевого топора, а не призывая на помощь духов тьмы.

– Хочу напомнить тебе, ты, кажется, признался, что водишь с духами дружбу.

– Но совсем не так, как это делают колдуны.

Проповедник ударил кулаком по столу.

– Если тебе помогают духи, то, я повторяю, это духи нечистые, и ты можешь об этом даже не знать.

– А те колдуны, что наводнили ваш Массачусетс? Ведь они же христиане, не так ли? Так почему же они не сумели отличить духов светлых от духов тьмы?

– Очень хороший вопрос. Одни ищут князя тьмы по одной лишь причине, что их сердца злобны и порочны. Других же просто одурачили. Но ты должен понять, что это только укрепляет меня в моей неустанной борьбе. Даже те, кто следует заповедям Христа, могут быть одурачены. И сколько таких среди твоего народа?

– Уверяю вас, сэр, я очень хорошо знаю разницу между темными силами и теми, которые мне помогают.

– Ты позволишь мне задать тебе несколько вопросов, чтобы я смог убедиться в верности твоих слов? Ты готов выслушать то, что я расскажу тебе о Христе, и сделать первые шаги к истинной вере?

Красные Мокасины улыбнулся:

– Вы можете говорить, если желаете того, и я вас выслушаю. Но сверх этого я ничего не могу вам обещать.

– Я не смогу позволить тебе отправиться с нами в поход, если я сочту, что ты колдун. Это должен быть христианский поход, мы и так уже пошли на компромисс, приняв предложение этого француза, приверженца Папы Римского, а их вера в определенном смысле более дьявольская, нежели все ваши языческие суеверия. И это понятно, что из дикости маги индейцев и французов вступили в тайный сговор против нас.

– Мне об этом ничего не известно, – сказал Красные Мокасины.

– Я не могу доверять твоим словам. Так ты готов принять христианскую веру?

– Я думаю, что вы, независимо от того, приму я вашу веру или нет, не возьмете меня в поход. Губернатор Бьенвиль или Тич возьмут меня на свой корабль.

– Я буду выступать против этого.

– И вы проиграете. Я говорю это не для того, чтобы разозлить вас. И я понимаю ваше беспокойство, и я не буду водить дружбу с тем, кто покажется мне колдуном. Так что вы должны будете взять меня в поход.

Мэтер едва сдерживал бушевавший в нем гнев и потому некоторое время сидел молча.

– У меня гораздо больше власти, чем ты думаешь, – наконец сказал он.

– Правда? За последние месяцы, что я провел в Филадельфии, я слышал, что о вас говорят здесь, и слышал, что говорят те самые колдуны из Массачусетса. Многие верят, что вы были причастны к убийству многих ни в чем не повинных людей.

Кажется, впервые Мэтер не сразу нашелся что ответить.

– Это все клевета, – прошипел он зло и не совсем уверенно. – Может быть, некоторые и пострадали невинно. Я не был судьей, и поэтому я оспаривал предоставленные улики, особенно касающиеся невидимого мира, но безуспешно. Да это и по всем признакам было ясно, что дьявол пришел в Салем. Почти никто в этом не сомневается.

– Если уж говорить прямо, то очень многие в этом сомневаются.

– Они не могут сомневаться в словах человека, устами которого говорит Бог. Повсюду царит дикость.

– Они сомневаются в ваших словах о том, что вокруг царит дикость, и особенно в том, что она царит сейчас. Они боятся нас, индейцев, и они боятся нашего союза с французами.